Читать книгу - "Змея за терновым троном - Мари Конва"

Ответа не слышно.

— Уф, что за подростки, — бурчит она себе под нос и довольно улыбается: — Нашла!

Срабатывает таймер. Тыльной стороной ладони домохозяйка заправляет выпавшую светлую прядь из пучка, и след от муки остаётся на её щеке. Она ставит банку с пудрой на столешницу и идёт на раздражающий писк.

— Да слышу, слышу!

Патрик рычит. Хозяйка настораживается и оборачивается в сторону двора.

«Снова забрёл соседский кот?» — проносится в её голове.

Она подходит к духовке, выключает её и решает проверить пса. В последний раз их пушистый член семьи так старался добраться до перепрыгнувшей через забор белки, что прорыл подкоп. Он обожал копать: не собака, а крот.

Подойдя к двери, хозяйка раздражённо упирает руки в бока. Патрик сидит с опущенной мордой и напряжённо прижимает уши. Грызуна поблизости не видно. Только тот, что перед ней.

— Что нагавкаешь в своё оправдание?

Его остекленевшие глаза поднимаются и вглядываются внутрь дома, будто под гипнозом. В груди холодеет. Хозяйка резко разворачивается. Никого. Сердце скачет, как на русских горках. Она вздыхает и почёсывает затылок. Ей становится неловко из-за разыгравшейся фантазии, и нервный смешок вырывается сквозь сжатые губы в качестве доказательства. Пока мысли освобождаются от лоз тревоги, из духовки распространяется манящий аромат. Запах приятно расслабляет и дарит предательское чувство безопасности.

Что-то падает под ноги и со звоном разбивается. Испуганный взгляд находит осколки сосуда. Иссиня-чёрный дым выползает из него, подобно головам гремучих змей. Кухня моментально погружается во мглу, похоронив в себе всё вокруг. В воздухе искрится магия. Ледяные пальцы Танатоса словно касаются затылка, находя отклик в мурашках вдоль позвоночника. Расширенные зрачки пытаются вглядеться в черноту в поисках незваного гостя, но его обнимает тьма. Женщина понимает, что защитные чары бесполезны. Её дрожащая ладонь нащупывает ручку во двор.

«Нужно запустить…»

Чья-то рука в перчатке зажимает рот, и острое лезвие входит под рёбра, отражаясь жуткой болью. Крик застревает в горле. Внутренности и мышцы сжимаются в попытке остановить продвижение острия.

Всё тщетно.

Она сопротивляется, но силы стремительно заканчиваются. Запах думага смешивается с ароматом выпечки и заполняет трепыхающиеся в агонии лёгкие. Хаотичными движениями хозяйка пытается схватить напавшего, и клинок, как ответ, глубже входит в плоть. Слабость нарастает с дикой скоростью.

«Яд! Почему сейчас?»

Конечности немеют. Происходящее становится похоже на кукольный театр. Тело больше не принадлежит ей. Оно падает на пол, и от удара перед глазами вспыхивают искры. Песок жизни утекает из часов, и нет никого поблизости, кто бы мог их перевернуть, подарив драгоценное время. Дыхание слабеет с каждым вдохом, и вместе с ним выходят остатки надежды.

Убедившись, что смерть вот-вот поцелует жертву, хищник растворяется в дыму.

С пола доносится хриплый вдох. Собака воет и бьётся о дверь. Ещё один вдох. Сердце борется из последних сил, став врагом самому себе. Вместе с ударами оно выталкивает кровь, которая так ценна в эти минуты. Вдох с булькающими звуками. Багровая лужа увеличивается с каждым новым сокращением сердечной мышцы. Вдох. Раздаются быстрые шаги по лестнице вниз. Вдох.

«Мне так жаль…»

— Мама, откуда столько дыма? Ты опять забыла выключить духовку? Я же просила ставить таймер!

Последний вдох, и сознание уносится на край света.

— Мама! — окованный ужасом вопль заполняет каждую щель и впитывается в стены, оставаясь там навечно. — Мама!

Девочка падает подле тела матери, пытаясь заставить его двигаться, как кукловод свою марионетку. Ей ещё предстоит осознать, что на сегодня все роли уже сыграны.

Глава 8 Эрик Сати

Кто злится на свою боль –

тот непременно её победит. И. С. Тургенев,

«Отцы и дети»

Субботнее утро. Чикаго разделён стеной ливня. Погрузившись в потоке мыслей, я проезжаю нужную остановку и бегом возвращаюсь под разъярёнными тучами, выжимающими воду без передышки. Обувь насквозь промокла, одежда прилипла к телу, а волосы превратились в мочалку. Я укрываюсь под строительными лесами вместе с такими же счастливчиками без зонта и пытаюсь отдышаться. В голове по кругу бродит одна и таже фраза: я в деле. Ощущение, что если перестать её повторять, то всё окажется сном. Расследование убийства тёмного принца в наших руках, и это кажется чем-то невероятным. И не просто убийство! Мы будем вести самое громкое дело последних лет! О нас узнают все от волшебных земель до самых тёмных уголков закрытых кварталов. Если справимся, то непременно расплатимся с долгами и заработаем громкое имя.

Если.

Дрожь галопом пробегает по телу, сводя его лёгкой судорогой: то ли это внезапный страх, то ли холод улицы успел пробраться и до костей. Несмотря на летний зной, дождь ощущается отнюдь не теплой ванной с нежной пеной, а острыми льдинками, забирающимися вглубь кожи. Ожидание становится в тягость. И пока снаружи я сражаюсь со стихией, укрывая себя руками от ветра, опасения изнутри ведут неравный бой с чувством всепоглощающей радости. Такие вопросы как «Почему мы?» и «В чём подвох?» намерено задвигаются на задворки сознания. Стоит небу выдохнуться, я тут же отправляюсь в путь и добираюсь быстрее, чем ожидалось.

В агентстве из приоткрытой полки стола доносится лёгкое посапывание Фифа, а чуть дальше по коридору приглушённо играет пианино.

— Келл?

На экране смартфона 8:32. Офис открывается через полчаса. Обычно подруга приходит к 8:50 и до того успевает забежать за выпечкой. Надеясь, что ещё не поздно, я набрасываю ей пару строк:

Хэй! Захвати мне капучино. Люблю тебя!

Ответ прилетает почти сразу:

Есть, мэм! Так точно, мэм!

И ещё через пару секунд:

Стоп! Ты на работе? Ещё же нет и девяти. Выходной! Кто ты? Куда ты дел мою подругу?

Она прикрепляет Агента Джея из «Люди в Чёрном», и широкая улыбка озаряет моё лицо. Накидываю пару стикеров в ответ и иду к кабинету. Вчера я настолько устала, что уснула прямо в верхней одеже, а утром очнулась под мягким отцовским пледом. Папы и след простыл. Зато на столе ждал ароматный и ещё тёплый завтрак: оладьи и абрикосовый джем. Глаза полноценно открылись, лишь когда меня с ног до головы окатил ледяной дождь. Всё остальное время внутри велось отчаянное сражение с Морфеем.

Тяжело подстраиваться под биоритмы жаворонка, будучи с детства совой. К сожалению, взрослый мир диктует свои правила, а ты или следуешь им, или Илон Маск.

Кеды противно хлюпают. Я ругаюсь и возвращаюсь к столу Келл. Подруга всегда хранит в нём запасной комплект одежды на случай, если в очередной раз обольётся кофе: кроссовки, носки, футболка и спортивные штаны. Достаю мешок,