Читать книгу - "Сын Авроры - Жюльетта Бенцони"

— Что ж, если вы говорите правду, это поистине замечательно, господин канцлер, — заключила она с улыбкой.

Она спрашивала себя: действительно ли ей удалось склонить Флеминга на свою сторону? Он был хитер, как змея, и, вне всяких сомнений, был способен на самое изощренное коварство. Но в то же самое время она хотела ему верить, ведь ей так нужна была, хотя бы на некоторое время, хоть какая-то поддержка со стороны!

* * *

Через несколько дней, вернувшись в аббатство, она обнаружила, что слухи о намерениях Его курфюрстской светлости уже добрались до Кведлинбурга. Монастырь гудел, как растревоженный улей. Приезд Авроры произвел эффект разорвавшейся бомбы. Не успела она присесть, чтобы перевести дух после долгого путешествия, как на нее буквально набросилась пожилая графиня фон Шварцбург:

— И после всего, что вы натворили, вам хватает наглости явиться в нашу святую обитель?!

Аврора удивленно подняла бровь:

— И что же такого, интересно, я натворила?

— Не прикидывайтесь, будто бы ничего не знаете! Нам прекрасно известно, что вы пособничаете Фридриху Августу, и мы понимаем, что станет с аббатством в случае, если он передаст его Фридриху-Вильгельму, курфюрсту Бранденбургскому! Это стыд и позор, и мы не собираемся терпеть присутствия в наших рядах предательницы, которая, желая отомстить за то, что ее не выбрали настоятельницей, тут же побежала жаловаться своему любовничку! Так что поспешите убраться отсюда подобру-поздорову, пока вас не выгнали силой...

Не удостоив старую даму ответом, Аврора повернулась к аббатисе, которая стояла в стороне и явно чувствовала себя неуютно в сложившейся ситуации:

— Она сейчас говорит и от вашего лица тоже?

— Я ничего подобного не говорила. Наша почтенная сестра просто высказывает свое мнение. Впрочем, признаюсь, нас действительно обуревают сомнения с момента вашего возвращения из Дрездена, ведь вы были там как раз тогда, когда князь принял это возмутительное решение...

— Да, это так, однако решение было принято задолго до моего приезда. Его курфюрстская светлость стремится завоевать дружбу курфюрста Бранденбургского, а взамен предлагает ему вожделенные земли, где покоятся предки Фридриха-Вильгельма!

— О, какая трогательная забота! — язвительно фыркнула графиня фон Шварцбург. — И что же именно выгадает из этого союза Фридрих Август?

— Я не собираюсь ничего вам объяснять. Просто знайте, что Его светлость еще не обнародовали своего решения в Берлине — это предстоит сделать мне, от его лица. Сделка произойдет лишь в том случае, если Фридрих-Вильгельм подпишет документ, согласно которому наше аббатство не будет секуляризировано.

Напрасно Аврора надеялась, что эти слова успокоят ворчливую мегеру. Она принялась кричать еще громче:

— Что?! Он посылает вас? Ту, которая меньше всех разбирается в этом вопросе? Неужели он и впрямь думает, что какая-то любовница имеет больше влияния и необходимых знаний, чем наша мать аббатиса, которая, кстати сказать, является еще и княгиней Саксен-Веймарской!

— Дело в том, что ее статус слишком велик, чтобы впутываться в политические дрязги. Я же виделась с князем лишь для того, чтобы...

— ...чтобы он помог вам стать настоятельницей! Это же очевидно, дорогуша. Ваша история шита белыми нитками!

— Умерьте свой тон. Ведь я разговариваю с вами совершенно спокойно, без дерзостей! Князь полагает, что я действительно смогу стать настоятельницей. Это будет моей наградой в том случае, если мне удастся добиться успеха. Если же вы хотите сами отправиться в Берлин, что ж, я не стану вам в этом препятствовать, но, боюсь, вам придется предварительно избавиться от этой отвратительной манеры вести беседу. Спешу заметить, что подобным образом изъясняются лишь рыночные торговки!

— Да как вы смеете! Негодная...

Аврора так и не узнала, что должно было последовать за этим красочным эпитетом. Стоявшие неподалеку монахини удержали старуху, прежде чем та успела наброситься на противницу. Аббатиса поднялась со своего кресла и громко стукнула жезлом об пол:

— Достаточно! Со своей стороны я дозволяю нашей доброй сестре, Авроре фон Кенигсмарк, отправиться в Берлин от лица нашей Церкви. Если ее переговоры пройдут должным образом, она удостоится нашей милости и будет... возведена в сан настоятельницы! А теперь давайте покончим с этими препираниями и обратимся к Господу с молитвой, дабы он простил нас и осветил наш путь!

Никто не стал возражать.

Канониссы запели, взывая к Святому Духу, дабы тот даровал им спасение и покровительство в тот час, когда тучи так неожиданно сгустились над их скромной обителью, а Аврора сидела в отдалении и размышляла. Она задавалась вопросом: неужели действительно наступит день, когда аббатство, где почти все были настроены по отношению к ней крайне враждебно, станет для нее настоящим домом? Стоило признать, что свое решение Фридрих Август принял в самый неподходящий момент, поставив тем самым Аврору в весьма невыгодное положение. Что будет, если курфюрст Бранденбургский заупрямится и аббатство все же будет секуляризировано? И что станет с нею, если план князя провалится? Ей не останется ничего другого, как вернуться в Гамбург к своему сыну, вот только о светлом и славном будущем Морица и о его возможной блистательной карьере придется забыть. В хоровом пении сестер, обращенном к Небесам, в горячих просьбах укрыть церковь от вездесущих темных сил Авроре слышалось зловещее предзнаменование... Она решила, что чем раньше уедет отсюда, тем скорее все закончится. Но разве не должна она была дождаться в Берлине окончательной победы Фридриха Августа?

Вернувшись в свои покои, Аврора отдала необходимые распоряжения. Она решила выехать через пару дней, чтобы хоть немного передохнуть. К тому же ей нужно было написать сестре и рассказать ей о последних событиях. Письмо Ульрике, в котором она просила привезти ей малютку Морица, Аврора отложила до поры до времени, поскольку сама не знала, где ей придется остановиться в Берлине.

Она как раз заканчивала письмо сестре, когда в комнату вошла Юта:

— Господин барон Асфельд хотел бы видеть вас. Он ожидает в приемной.

Аврора едва не закричала от радости, и ей потребовалось недюжинная выдержка, чтобы тотчас не броситься сломя голову навстречу своему лучшему другу. Его неожиданное появление показалось ей чудесной возможностью разом разрешить все проблемы.

Мельком взглянув на себя в зеркало, она быстро спустилась по лестнице, сияя от счастья и совершенно позабыв о том, что торопливый и неспокойный шаг считался у канонисс дурным тоном. Впрочем, она прекрасно помнила их последнюю встречу в Дрездене. Тогда, дабы избежать праведного гнева Фридриха Августа, ей пришлось назвать барона своим кузеном. Войдя в комнату, она воскликнула:

— Кузен Клаус! О, как я рада вас видеть! Удивленное лицо молодого человека, изуродованное двумя страшными шрамами, просветлело:

— Правда?

— Истинная правда! Мне о вас говорила баронесса фон Беркхоф. Она сказала, что вы покинули армию и вернулись на ваши родовые земли. Но не рановато ли уходить в отставку?