Читать книгу - "Ее темные крылья - Мелинда Солсбери"

раньше меня, а потом хватаю свой плащ-дождевик из шкафа. Карманы шуршат, я запускаю в них ладони, вытаскиваю смесь семян. Я смотрю на них, пытаясь увидеть, что это, а потом решаю, что это может подождать, убираю их в глубины кармана. Я запихиваю сверху бутылку. Листья в салфетке аккуратно опускаются в другой карман.

Буря прошла, и улицы Дэли тихие, на дверях магазинов черные таблички — они закрыты из-за скорби. Если бы не они, лужи и тихое овечье блеяние, я переживала бы, что вернулась в сон, и утро началось снова, будто я поймана в ужасный Сизифов кошмар. Я была бы спокойнее при виде людей, но, похоже, все ушли на похороны.

«Никто не увидит, как я украду лодку», — думаю я, пока бегу по мокрым дорогам. И гавань пустая, здание темное и пустое.

Лодка Коннора маленькая, пришвартована в дальнем конце крохотной гавани напротив маяка моего отца. Летом Коннор катает гостей Острова, чтобы показать им тюленей и акул, которые охотятся в наших водах, намекая, что, если повезет, они могут увидеть русалок или сирен — это ложь, вода тут слишком холодная для них — но зимой лодка, как многие другие, грустно покачивается в гавани. Можно брать.

Я запрыгиваю в лодку и проверяю уровень топлива, потом ищу под баком ключ, который Коннор заботливо оставил там. Я выбираюсь, отвязываю ее, беру влажный канат с собой, запрыгиваю и поднимаю якорь. Проверив, что вокруг никого, я сжимаю руль, вонзаю ключ в зажигание и завожу лодку, медленно покидаю пристань и гавань, отравляясь в открытое море.

Островок Оракула на противоположной стороне от места, где я видела Подземный мир, что радует. Я выглядываю другие лодки и зверей, смотрю, как чайки летают надо мной и вокруг меня. Длинный тёмный силуэт в паре метров от меня под водой привлекает мой взгляд, и я тянусь за телефоном, сбавив скорость.

А потом вспоминаю, что он в моей комнате, все еще заряжается. Ругаясь, я жду, пока зверь — тюлень или, может, дельфин — всплывет, но он не делает этого, и становится не так обидно, что телефона с собой нет. Мне нужно носить его с собой, было бы проще, если бы я делала фотографии Подземного мира ранее. Я продолжила плыть быстрее, островок было видно на горизонте.

Я огибаю островок, направляясь к маленькой пристани, вижу другую лодку на открытой воде, гребущую к Острову. Весла привлекают мое внимание, море льется с них, падает в волны и толкает лодку вперед. Гребец очень сильный, раз движет в океане, и немного глупый, особенно в это время года. Я замедляю свою лодку, чтобы не мешать ему потоком, смотрю, когда мы оказываемся параллельно.

Я замираю, замечая бледно-серого пассажира на ноу лодки, голова опущена, ладони сцеплены на коленях. Веслами двигает фигура в капюшоне с сильными руками.

Нет. Ни за что.

Это Лодочник. Лодочник.

Словно ощущая мой взгляд, Лодочник поднимает голову, и я вижу красные глаза на вытянутом лице. Он замирает, поднимает ладонь, будто здороваясь, и я поднимаю руку в ответ, пальцы дрожат. Мы пролетаем мимо друг друга, ладони подняты, а потом он хватает весла, продолжает путь по бушующему морю. Когда я оглядываюсь, его нет.

Гермес сказал, молния не убила меня. И я говорила с Мерри, пила кофе, приняла душ.

Но Лодочника видели только мертвые.

Я прислоняюсь к рулю, прижимаю два пальца к запястью, ищу пульс. Я нахожу его, он бешеный, но там. Я проверяю горло: внутренние часы тикают. Я шумно выдыхаю, держа ладонь перед лицом, ощущаю дыхание. Хорошо.

Но мне это не нравится. Не нравится, как я увидела третьего бессмертного и вошла в контакт с четвертым, если считать молнию. Мне не нравится, что они лезут в мой мир.

Я разгоняюсь, направляясь к островку Оракула. Она поможет мне. У нее будут ответы. Должны быть.

Когда я добираюсь до крохотного причала, я направляю лодку вдоль мостика и бросаю якорь. Ноги шатаются, пока я привязываю лодку к ржавому столбу, проверяю узел. Древний канат держится. Я осторожно поднимаюсь по лестнице в склоне скалы, ведущей на вершину, где дом Оракула.

Я устала, когда дохожу до вершины, ноги горят от усилий, рука, ударенная молнией, покалывает под рукавом. В четверти мили видно дом Оракула, серый, как небо, низкий и скругленный, окна сияют золотом изнутри. Я ищу по дорожке, репетируя слова. Для начала — извинение. Потом я дам ей вино. А потом… разберусь.

Мне нравилось — все еще нравится — в ней то, что она тоже садовница. Как моя мама. Как я. Может, они встречались, когда моя мама была тут. Стоит спросить.

Когда я впервые прибыла на островок, было лето, и ее сад был полон цветов и растений, толстые пчелы пьяно покачивались среди цветов, бабочки порхали, но во второй визит я не помню сад: было темно, и я могла думать только об Али. Зимой сад не такой яркий, но не пустой. Я иду у двери Оракула и вижу лук толще моей руки на грядках, не рядами, как я выращиваю его, а тут и там среди капусты и другого растения с лиловыми листьями. Я не узнаю его и схожу с дорожки, чтобы приглядеться.

— Воровка, — говорит сильный голос, и я оборачиваюсь и вижу Оракула на пороге маленького сарая. Она смотрит на меня, рядом с ней черная собака виляет хвостом.

Когда я была тут в прошлый раз, когда обозвала ее, она была старушкой, горбилась над тростью, будто сделанной из камня. Когда нам с Бри читали предсказание, она выглядела чуть старше нас, хотя ее волосы были седыми. Я думала, что она выглядела круто, как девушки из интернета, которые опаздывают на ночные вечеринки. Я решила, что у Оракула была внучка, но она исправила меня, хохоча, как ворона, когда я спросила, где ее бабушка.

— Ты ищешь меня. Я — всегда она, не важно, какое у меня лицо.

Я была потрясена, не напугана. Как-то было логично, что она могла менять облик, менять возраст, если хотела. От нее такое ожидалось.

Она знала, кем я была, пригласила в дом по имени. Бри это не понравилось, пока я не напомнила, что обо мне могла рассказать Мерри. Мерри приходит сюда дважды в год, чтобы посмотреть на тупиков, и они с Оракулом дружат.

Сегодня Оракул возраста Мерри, ее волосы в густой косе на плече. Она в платье, похожем на мое из сна, до пола, без рукавов, раскрывающее коричневые сильные