Читать книгу - "Его одержимость - Полина Довлатова"

Да, порой этот мужчина пугает меня, его поведение странно, неоднозначно и логика его поступков мне пока не ясна, но в то же время когда он рядом, я чувствую, что никакие внешние неприятности мне не страшны. Со мной ничего не случится, всё будет в порядке, пока его руки сжимают моё тело. Звучит странно, но я так чувствую.

— Господи, Лера. Мне очень жаль, — с лица незнакомца медленно сходит улыбка, окрашивая мягкие черты гримасой ужаса и сострадания. — Я не знал, что всё обернулось для тебя подобным образом. Очень неловко вышло. Наверно я должен представиться теперь… Я Виктор Осипов. Правая рука твоего отца в его бизнесе. Ты уже знаешь, чем занимался твой папа? Константин Евгеньевич тебе сказал?

Виктор переводит вопросительный взгляд на Костю, и я задираю голову вверх, наблюдая за его реакцией. Но лицо мужчины остаётся непроницаемым. Только глаза кажутся ещё холоднее, чем обычно.

— Думаю, Лера была не в том состоянии, чтобы забивать её голову незначительными мелочами.

— Да, конечно, — Виктор кивает, и снова смотрит на меня. — Конечно, я понимаю, что сейчас тебе очень тяжело принять такой поток информации и вообще переварить всё происходящее. Я оставлю тебе свою визитку. Пожалуйста, свяжись со мной, когда будешь готова. Нужно подписать бумаги на передачу собственности. И прошу, звони мне в любое время по любому вопросу. Я понимаю, ты меня не помнишь, но мы с твоим отцом были довольно близки, и ты не чужая мне. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я всегда поддержу тебя, с чем бы ты ко мне ни пришла.

Порывшись во внутреннем кармане пиджака, мужчина достаёт оттуда визитку и вкладывает её в мою руку, после чего снова слегка сжимает моё плечо и удаляется.

С интересом верчу в руках небольшой кусок картона, вчитываясь в чёрный печатный текст. «Осипов Виктор Николаевич. Генеральный директор завода «Планум Строй».

— Мой отец был хозяином завода? — поворачиваюсь в руках Кости и вопросительно смотрю на него.

Мужчина не разжимает хватки. Медленно скользит ладонями по моим плечам и сжимает их на талии. Я по-прежнему остро ощущаю его тело, только теперь прижимаюсь к нему не спиной, а грудью. Его размеренное сердцебиение проходит через мои рёбра, разворачиваясь пожаром в лёгких.

— Мы на похоронах, Лера, — отвечает спокойно. — О рабочих вопросах можно поговорить в другое время.

Он прав. И от осознания его правоты мне становится стыдно. Хоронят моих родителей, а я даже не подошла к гробам. Не кинула горсть земли в их могилы, как знак последней возможности сказать «прощай» единственным близким мне людям.

То, что я их не помню, не отменяет нашего прошлого. Они любили меня, и я уверена, что тоже их любила. Оторвавшись от Кости, поворачиваюсь в сторону гробов. Рабочие уже успели опустить их в ямы и сейчас активно машут лопатами, навсегда проводя черту между живыми и мёртвыми.

Подхожу ближе к могильным плитам, игнорируя прикованные ко мне взгляды. Это всё шелуха. Костя прав, мне нет до них дела. Я пришла сюда попрощаться. Разглядываю фотографии на тёмном мраморе.

Папа словно смотрит прямо на меня. Создаётся такое впечатление. На этой фотографии он молод, и я делаю вывод, что скорее всего она не свежая, а была сделана лет десять назад. Подхожу к другой плите и смотрю в глаза матери. Её фото тоже явно не из новых. Она здесь очень красивая. Улыбается, смотря куда-то вдаль. Я на неё сильно похожа, практически копия. Те же светлые длинные волосы, яркие, почти синие, как океан, глаза и пухлые губы, расплывшиеся в лучезарной улыбке.

Дотрагиваюсь до фотографии и провожу по ней рукой. Мне хочется в последний раз ощутить тепло близкого мне человека, но мрамор не может мне этого дать, оставаясь холодным и бездушным.

Внезапно, пространство вокруг меня начинает сгущаться. Лица людей, как и могильные плиты погружаются во мрак, сторонние шумы меркнут, и перед моими глазами мелькает яркая вспышка, после чего меня словно отбрасывает куда-то в другую реальность, где я вижу происходящие события со стороны, так если бы это были кадры из кинофильма.

Я стою на крыльце большого загородного дома, а мама застёгивает куртку и мягкими ладонями поправляет мне воротник.

— Лера, зайка, ну ты же знаешь, как папа старался, чтобы устроить тебе праздник. Столик в этом ресторане забронировать очень сложно. Пожалуйста, не надо его огорчать.

— Мама, мне не хочется праздновать, — переминаюсь на пороге с ноги на ногу и плотнее кутаюсь в куртку, чтобы спрятаться от ветра.

— Малыш, ну почему? — мама выглядит расстроенной, подавая мне сумку с конспектами. — Ты же ещё месяц назад сама говорила мне, что мечтаешь побывать в Девиле. Откуда такая резкая смена настроя? Это же такой день важный. Восемнадцать лет. Наша девочка стала совсем взрослой. Прошу, не расстраивай родителей. Дай нам за тебя порадоваться.

Напряжённо вглядываюсь в мамины глаза. Я действительно не хочу идти на праздник. Вообще не хочу отмечать, только не могу вспомнить причину. Но мама выглядит такой расстроенной. Её опечаленное лицо разбивает мне сердце, поэтому я смягчаюсь.

— Хорошо, мам. Я обещаю подумать.

Я тянусь к ней, чтобы по обыкновению обнять и поцеловать в щёку. Это наша традиция. Она всегда провожала меня по утрам в университет. Но как только протягиваю руки, перед глазами снова начинает темнеть. Мамино лицо расплывается, постепенно стирая очертания.

— Нет! — меня накрывает паника, и я тяну к ней руки, пытаясь задержать ускользающий образ. — Мама! Постой, не уходи, пожалуйста.

Слишком поздно. Вокруг меня снова сгущается мрак, в котором я совершенно одна.

Чувствую резкую встряску и распахиваю влажные веки. Я всё ещё здесь. На кладбище. Только людей вокруг больше нет. Могилы зарыты и мы с Костей сейчас совершенно одни.

Меня трясёт, толи от холода, толи от страха. Мне пока сложно это понять. Слёзы градом стекают по щекам, и я жадно хватаю ртом воздух, пытаясь прийти в себя.

— Тихо, девочка. Тихо.

Костя непривычно нежно прижимает меня к себе. Проводит ладонью по спине, опускает голову и утыкается лицом в мою шею, втягивая в себя воздух рядом с моей кожей, от чего по телу проходит