Читать книгу - "Девять месяцев по контракту - Ольга Джокер"

Я слышу вибрацию телефона — на экране светится номер Багримова. Подбегаю к окну и вижу у подъезда его машину. Подхватываю сумку с вещами и тихонько, чтобы не разбудить дочку, выхожу из квартиры.

Вздрагиваю, когда вижу на лестничной площадке Тимура. Он стоит прямо у двери, сунув руки в карманы брюк. Выглядит слишком уставшим — возможно, работал допоздна, а тут я со своими ранними схватками. Могла бы ещё минимум две недели беременной ходить.

Этой ночью Тимур точно не будет спать. Впрочем, как и я.

Багримов лишь кивает, когда слышит от меня слова приветствия и молча берёт у меня сумку.

— Зачем ты пошла на суррогатное материнство? — неожиданно спрашивает, когда мы оказываемся в салоне его автомобиля.

Здесь тепло и негромко играет магнитола. Старый добрый рок. Не думала, что он слушает такую музыку.

В этот раз Тимур усадил меня на переднее сиденье возле себя, чего никогда не делал раньше. Наверное, так он хочет контролировать, есть ли у него время, чтобы добраться до клиники. К счастью, здесь не так уж далеко.

— Мне нужны были деньги…

Пытаюсь улыбнуться, но у меня плохо получается. Схваткообразные боли парализуют мое тело, и мне стоит огромных усилий, чтобы сдерживать рвущиеся наружу крики. Не хочется пугать этим Тимура, поэтому я терплю и до металлического привкуса крови кусаю губы.

— Это ясно. Для чего деньги? Впрочем, можешь не отвечать, если не хочешь.

Я поворачиваю голову в сторону Багримова и непроизвольно засматриваюсь на него. Белоснежная рубашка облегает сильные мышцы рук и широкие плечи, на левой руке поблескивают часы на золотистом ремешке. Он, как обычно, выглядит серьезным и слегка хмурится, глядя на ночную дорогу. Наверное, сейчас я мысленно себя прощаю за то, что беспечно отдалась ему тогда. Семь лет назад. Перед ним невозможно было устоять, особенно глупой двадцатилетней девушке. Это сейчас бы я смогла отказаться, подумать, не поддаваться чувствам. А тогда… тогда у меня не было против него никаких шансов.

— Хочу обзавестись собственным жильем, — отвечаю ему.

Тимур поворачивает голову в мою сторону и пристально смотрит. Его взгляд заставляет меня неловко заёрзать в кресле. Ещё несколько часов, и мы опять расстанемся. Он уйдет в свою сытую жизнь, а я в свою — с долгами и дочерью, о которой так ему и не сказала. Не смогла. Не решилась. Правильно или глупо я поступила? Не знаю, время покажет. В любом случае моё признание сейчас будет не к месту — он волнуется о том, чтобы сын родился здоровым. И я волнуюсь о том же.

Мобильный телефон Тимура громко вибрирует на приборной панели, заставив отвести от меня взгляд. Багримов тянет к нему руку и тут же снимает трубку.

— Хорошо, Лер, — произносит, после того как выслушивает собеседника. — Да, чёрт возьми, няня уже должна выдвигаться в сторону клиники!

Он повышает голос, и я слегка дергаюсь. Слышу, как женщина на другом конце провода начинает оправдываться, но Тимур её уже не слышит — бросает телефон на место и расслабленно откидывается на кожаное сиденье. Он ведёт машину уверенно, прибавив скорость на самый максимум.

Мне хочется спросить его о том, какой будет няня для малыша? Тщательно ли он проверил её? Уверен ли, что она сможет заменить ребёнку отсутствующую мать? Но я, конечно же, молчу и не лезу. Потому что это совершенно не моё дело, и психолог, который курировал меня всю мою беременность, говорил, что глубоко вникать в будущее ребёнка мне ни к чему. Потом будет сложнее отпустить его.

— Как часто схватки?

Доктор Семёнова выбегает к нам на улицу. Встречает прямо на парковке с каталкой. Рядом находится ещё человек пять медперсонала. Такое ощущение, что привезли рожать английскую королеву, а не меня.

— Интервал между схватками примерно пять минут, — отвечаю Варваре Степановне.

— Хорошо, Яночка. Молодец, — кивает. — Ложись на каталку.

— Спасибо, я ногами пойду. Боли терпимые.

Багримов идёт рядом со мной. Его шаг размашистый и широкий, поэтому я едва успеваю за ним. Не хочу отставать, потому что это, возможно, последние минуты, когда мы с ним видимся. Тимур открывает для меня дверь, ведущую в госпиталь, пропускает вперед, и я улавливаю запах его парфюма. Думаю о том, чтобы подарить Димке точно такой же. Может быть, у меня от него тоже будет кружиться голова?

— Тимур Каримович, вы будете присутствовать на родах? — слышу себе в спину голос Варвары Степановны.

Ох, я как-то не подумала об этом. Он имеет право, да. В договоре есть пункт, где биологические родители могут присутствовать на родах ребёнка, и Лена наверняка сопровождала бы меня. Она, но только не он… Пожалуйста.

Наверное, на моём лице без слов читается ужас. Багримов останавливается у двери родзала, поворачивается в мою сторону, пристально смотрит и щурится.

— Нет, я буду ждать в палате по соседству. Удачи, Яна.

В родзал я уже прохожу без него. Там я могу вдоволь выплеснуть свою боль и эмоции. Я плачу, кричу, покрываюсь потом… но в то же время так отчаянно не хочу, чтобы малыш уже покидал моё тело.

Осмотр показывает, что раскрытие достаточно большое и роды совсем близко. Схваткообразные боли накрывают меня с головой — не успеваю я вынырнуть из них и свободно вдохнуть, как новая волна сбивает меня с ног и прибавляет мощности. Кажется, кто-то из медперсонала массирует мою поясницу. Становится легче, но ненадолго. Я нахожусь будто в вакууме, воспринимаю происходящее со стороны. Вижу, что жалкая, слабая, безвольная. Не могу не кричать, не могу терпеть.

Варвара Степановна приводит меня в чувство тем, что у меня, оказывается, уже полное раскрытие. Так быстро и так болезненно долго одновременно. Я опускаюсь на кровать и поднимаю взгляд в белоснежный потолок палаты. Сквозь шум в ушах слышу добрый голос доктора, который успокаивает меня и настраивает на позитив.

— Давай, Яночка, помоги малышу, — просит Семёнова. — Выполняй то, что я тебе скажу. Поняла? Если поняла — кивни.

Моё тело будто и не принадлежит мне. Я рассыпаюсь на молекулы, не могу собрать себя воедино, но слабый кивок всё же делаю. Дальше следуют чёткие инструкции, что именно я должна предпринять. Всё просто и сложно одновременно, особенно когда тебя ломает от боли, а сознание находится отдельно от тела.

Следует моя слабая отчаянная попытка. Варвара Степановна недовольно мотает головой, но вслух недовольства не высказывает. Просит меня повторить и вложить в потуги максимум силы, чтобы помочь ребёнку. Ведь ему сейчас тоже непросто. Он будет без материнского тепла и тёплого молочка. Надеюсь, что Багримов сумеет сделать его счастливым. В следующую потугу я беру себя в руки и максимально стараюсь. Не могу позволить малышу страдать внутри меня. Я так отчаянно хочу ему помочь, что не сразу осознаю — у меня получилось. Получилось!

Его маленькое тельце оказывается в руках акушерки. Личико сморщенное, недовольное. Тело в смазке, волосики чёрные. Я не могу поверить в то, что вижу его. Медсестра похлопывает мальчика по спинке, и по палате раздается негромкий крик. Такой тонкий и беззащитный, словно у котёнка. Хочется взять его к себе и пожалеть, но нельзя.