Читать книгу - "Тайны Палм-Бич - Роксана Пулитцер"

Мег ожидала, что Спенсер Кенделл поймет свою ошибку. Ожидала, что самоуверенная улыбка сойдет с его лица. Ожидала восхищенного взгляда, которым всегда награждали ее люди, когда узнавали, что она не просто дилетант или жалкий профи, фотографирующий на свадьбах и днях рождения, а ее имя хорошо известно в среде влиятельных журналов и одна из ее работ имеется в коллекции Объединения фотографов, хотя поначалу ее не было в экспозиции, поскольку она значилась в числе новых приобретений.

Однако улыбка так и не сошла с лица Спенсера. Он продолжал смотреть на нее, держа перед собой протянутую руку. И именно в этот момент до Мег дошло: ничего из того, что она сказала, не имело для Спенсера значения. Ее громкие достижения и дерзкие мечты не играли для него никакой роли. Она могла быть миссис Уайт, которая перекладывала бумажки и варила кофе, или маникюршей; или даже проституткой. Ему без разницы, кто она и чём занимается. Для него важно лишь то, что он может использовать ее для получения быстрого и мимолетного удовольствия. Это напугало Мег. Ей пока не приходилось сталкиваться с таким черствым, а может, и пресыщенным человеком. Спенсер Кенделл вдруг взял ее руку в свою и задержал на минуту, и это напугало Мег еще больше.

Вскоре зал стал наполняться людьми. Эштон появилась одной из первых. Подойдя к Мег и Спенсеру, она сказала, что рада их знакомству, а персонально Мег заявила, что счастлива предоставить ей возможность сделать снимки на заседании совета директоров. Обращаясь к Спенсеру, она конфиденциальным тоном сообщила, что им повезло найти в лице Мег человека, который запечатлеет празднование юбилея фонда.

– Меррит стал бы искать фотографа с именем и установившейся репутацией. Мне же хотелось кого-нибудь помоложе, со свежим взглядом на вещи.

Мег наверняка понравились бы эти слова, если бы она могла поверить в их искренность. Судя по тому, как Спенсер смотрел на свою кузину, он им также не поверил.

– Конечно, – сказал он с кривой улыбкой, – забудем Аведона. Вычеркнем Лейбовиц. У нас есть Мег Макдермот.

Мег была уязвлена. Пусть даже он не поверил Эштон, однако это не значит, что он имеет право унижать ее, Мег.

– Если вас что-то не устраивает, мистер Кенделл, буду счастлива предложить эту работу кому-нибудь другому, – с ужасом услышала Мег свой собственный голос. Уж не сошла ли она с ума? Да она буквально дралась за то, чтобы получить сюда доступ! Ради этого была вежлива с людьми, которые вели себя по-хамски по отношению к ней, льстила людям, которых не уважала, уничижительно отзывалась о себе. И вот сейчас, достигнув желаемого, она хочет одним махом все разрушить лишь потому, что не может видеть, как этот человек смеется над ней. Поистине этот мир опасен, и Мег даже не предполагала, что опасность может исходить с этой стороны.

– Простите, – сказал Спенсер, и на какой-то момент на его лице как будто бы и в самом деле отразилось огорчение. – Эштон говорит, что иногда я бываю весьма невежлив. Это здорово, что вы с нами, Меган! – Он покачал головой. – Боже мой, я говорю прямо как Святой Меррит.

– Просто ты говоришь сейчас как вежливый человек, – поправила его Эштон. – А вы познакомьтесь с Мерритом, – добавила она, обращаясь к Мег, когда открылась дверь и в зал вошел высокий худощавый мужчина с редкими песчаного цвета волосами и выправкой офицера германской армий девятнадцатого века. Лицо у него было продолговатое, узкое и имело ощутимое сходство с лицом Эштон, однако не казалось лошадиным и даже несло черты благородства и достоинства. Мег не могла представить это лицо смеющимся и с трудом вообразила улыбающимся. Когда Эштон их знакомила, легкое подрагивание тонких бесцветных губ Меррита было скорее похоже на гримасу, чем на улыбку.

– Рад, что вы с нами, – проговорил он.

Сидящий позади Спенсер закатил глаза и произнес:

– Я ведь говорил.

– Графиня, – продолжал Меррит, – много рассказывала мне о ваших работах.

Мег попыталась отыскать иронию в его словах, но ей это не удалось. Очевидно, Эштон не рассказала брату о прискорбном эпизоде в лодке, как не упоминала о нем и Мег. Но, видимо, этого и не требовалось. Просто Эштон достаточно было попросить, и ей дали то, что она просила. Мег почувствовала зависть. Обычно чувство зависти возникало у нее при мысли о деньгах. Но не сейчас. Эштон влияла на Спенсера и Меррита вовсе не с помощью денег. Здесь играли роль расположение, любовь, во всяком случае, какая-то семейная привязанность. При этой мысли у Мег тоскливо заныло сердце. Интересно, как себя чувствуешь, когда есть уверенность, что можно положиться на человека. Когда есть люди, которым ты небезразлична. Это не означает, что они хотят переспать с тобой или носят тебя на руках. Просто их достаточно попросить о чем-то – и они это для тебя сделают. Мег даже не могла себе представить, что это такое. Но в то же время она была уверена, что это было бы замечательно.

Скоро подтянулись и другие участники заседания. Хэнк Шоу выглядел удивленным, но отнюдь не разочарованным, увидев Мег.

– Мы уже встречались, – сказал он, когда Эштон сделала попытку их познакомить. – Вы делаете успехи, – вполголоса добавил он, обращаясь к Мег, когда члены совета директоров стали занимать места за столом.

Меррит призвал собравшихся соблюдать порядок и предложил покончить с фотографированием, прежде чем они перейдут к делу. Надеяться на интересные фотографии не приходилось, но и это неплохо. Ведь это лишь начало, сказала себе Мег, только шаг на порог. Остальное впереди. Эштон обещала ей доступ в настоящий Палм-Бич. «Разумеется, мы хотим, чтобы вы сделали снимки, имеющие отношение к наиболее успешным проектам». Эштон упомянула об этом уже в конце, в качестве пояснения, но Мег восприняла ее слова как подарок судьбы. У нее возникла блестящая идея: за первым альбомом фотографий богатых и привилегированных выпустить альбом фотографий бедных и обездоленных. Еще утром она напомнила Эштон об этом плане, хотя ее брат Меррит, услышав о замысле, нахмурился.

– Фонд выполняет свою работу тихо и скромно, – сказал он. – Как только вы начнете фотографировать спасенных животных или леса, которые удалось сохранить, появятся желающие увидеть все это собственными глазами, предприниматели станут возводить туристические комплексы и весь экологический баланс нарушится.

Однако Эштон призвала его не быть смешным:

– Нельзя забывать, что благотворительный фонд – это не чье-то личное хобби, дорогой. Мы живем в век гласности. Если ты хочешь, чтобы люди проявили заботу о бедных слонах или гибнущих лесах, ты должен иметь фотографии – роскошные цветные снимки деревьев, клыков и всего такого прочего! – Она, сияя улыбкой, повернулась к Мег: – Разве я не права, Мег?

Мег ответила, что Эштон совершенно права, и стала размышлять о снаряжении, которое понадобится ей для нового начинания. Тем не менее она хотела исполнить свой долг и сделать несколько снимков членов совета директоров внушающего благоговение Фонда Кенделлов, заседающих в скучном конференц-зале. По крайней мере у большинства присутствующих был скучающий вид. Хэнк Шоу, похоже, куда-то торопился. Эштон явно чувствовала себя неуютно. А Спенсер выглядел откровенно утомленным и отчаянно красивым. Еще до проявления пленки Мег знала, что фотокамере он придется по вкусу.