Читать книгу - "Опасные иллюзии - Марина Эльденберт"

— Она была для меня талисманом. Стащили ее прямо из трейлера, в разгар рабочего дня. Возможно, это просто дело рук какого-то фаната и штучку скоро выставят на подпольном аукционе.

— Если бы… — Риган покрутил бокал в руках и сделал большой глоток — Прелестная мисс Уварова заявилась ко мне с просьбой рассказать вот об этом…

Он достал из кармана подвеску и показал Лорин.

— Это первая часть ключа, который в прошлом открыл Ордену путь к металлу Дюпона. Вторая была у тебя.

Орден начинался с группы энтузиастов, которым не повезло узнать измененных с не самой хорошей стороны, после чего стал этаким отпором человечества «тварям ночи». Со временем он разросся, и численности его филиалов мог позавидовать даже «Макдоналдс». Считалось, что вирус, уничтоживший измененных, тоже разработка Ордена, но кто на самом деле устроил геноцид, так и осталось тайной. Все произошло в считаные месяцы: только что в распоряжении измененных была вечность — и вот уже большинство остывает в братских могилах, а счастливчики радуются возможности пожить еще чуть-чуть. До Ригана доходили слухи, что многие из выживших расплачиваются за столетия украденной жизни то внезапно отказавшими почками, то помутнением рассудка, то остановкой сердца, то инсультом. В любом случае тем, кого не выкосила Чума, оставалось влачить бренное человеческое существование не так долго: жалкие лет пятьдесят по меркам теневой расы — ерунда.

Металл Дюпона, широко распространенный в теневом мире, был неизвестен среди обычных людей. Смертельно опасный для измененных, он загадочным образом оберегал человека от их внушения. Рядом с этим металлом измененные слабели и теряли способность быстро восстанавливаться после ранений, даже самая малейшая царапина шла болезненными язвами, которые было нелегко залечить. Из металла Дюпона отливались пули, ценившиеся на вес золота, холодное оружие и всякие аксессуары вроде невинных наручных часов, которые орденцы цепляли на себя в качестве защиты. Измененные теперь — не опаснее прочих людей. Так кому и зачем понадобился ключ к Древнему Городу, некогда под завязку заполненному смертоносным металлом?

Риган сделал пару глотков и оттолкнул бокал, от греха подальше. Тот проехал по полированной поверхности и лишь чудом замер на самом краю. Виски и расслабиться — самое то, виски и подумать — уже не вариант.

— Когда ты надевала ее в последний раз?

Лорин задумалась. По лицу Конфетки Риган понял, что чувствующая не в восторге от его откровений: вся эта история нравилась ей не больше, чем ему.

— Не помню даже. Ты же знаешь — она душила мою силу, а я терпеть этого не могу.

И то правда. В свое время украшение служило ей оберегом — некоторые измененные обожали лакомиться чувствующими по той же причине, что и чувствующие тянулись к ним, — можно было растянуть удовольствие, не то что с хрупкими человечками. Лорин приняла подарок, но пользовалась им редко.

Украшение унесли из трейлера во время съемок, кто именно — уже не узнать. В группе тусовалось много стороннего народа. Статисты, гримеры, журналисты. Да мало ли кто за отдельную плату мог наведаться к ней, чтобы стащить половину злосчастного ключа. А вот то, что Конфетка давно его не надевала, — отдельная подковырка.

Откуда знали, что она всюду возит ее с собой? Здесь все очевидно: за ней постоянно бегали толпы мужчин: одни — с камерами, другие — размахивая трусами, как сигнальными флажками. Найти иголку в стоге сена невозможно. Разумеется, за чувствующей вполне могли следить: Лорин привыкла к неизменному шлейфу фотографов и поклонников. Каждый из ее любовников мог оказаться рядом не просто так.

— В апреле! На открытии арт-галереи в Стокгольме. Тогда мне показалось, что он неплохо сочетается с голубым платьем. Мои фотографии мелькали в журналах еще с месяц. — Она подалась вперед и положила локти на стол. — Агнесса милая. Ты еще не затащил ее в постель, ведь так?

Женщины! Он ей об опасных древностях, а она — о другой…

— Ревнуешь, Конфетка? — Риган погладил Лорин по запястью.

— Не дождешься, — рассмеялась она. — Девочка в твоем вкусе и не так равнодушна к тебе, как старается показать.

— Ко мне нельзя оставаться равнодушной. — Риган перегнулся через стол и заключил ее лицо в ладони. Виски разгулялся по крови, смешивая мысли о подвеске с терпкой, будоражащей сексуальностью чувствующей. Ему хотелось разложить Лорин прямо на столе и запить оргазм «Джемисоном», на последнем стоне и до последней капли.

— Я не смогла… — Лорин коснулась его губ быстрым дразнящим поцелуем. Чувствующая уж точно не была к нему равнодушной — ее возбуждение он ловил, как свое. — Но ты за ней еще побегаешь.

Риган оборвал их ведущий в никуда разговор глубоким поцелуем, поднялся, подхватил ее под бедра и опрокинул на стол. Заниматься сексом в рабочей обстановке — неудобно, но вся прелесть заключалась в том, что в его кабинете стол не был рабочим. Реальность разорвалась ярким, бешеным сексом, а вернулась привкусом крепкого алкоголя на губах и горячим дыханием Лорин на покрытой каплями пота груди.

Озарение пришло внезапно, и Эванс, оглушенный своей догадкой, расхохотался. Долгие годы ключ, который хранился у него, был потерян и для Ордена, и для прочих. А после разошелся по разным странам. Риган вспомнил, как протягивал подвеску Аннабель и как она, опустошенная внушением, быстро выбежала из кафе. Вторая часть несколько лет назад оказалась на виду, но забирать ее у Лорин, пока не найден второй элемент, было опасно. К чему лишний раз привлекать внимание к тому, что стремишься заполучить в личное пользование? Аннабель Рени решила избавиться от старинной безделушки, и загадочная мисс или миссис X дождалась своего часа.

— Что тебя так насмешило? — Лорин приподнялась над ним и заглянула в лицо.

Хотел бы он знать, что именно. То, что все ниточки стягиваются к ключу, некогда погасившему свет его жизни, или же то, что он сам по доброй воле ввязался в новую историю с ним и продолжает тянуться к прошлому, как завороженный, будь оно трижды неладно! Нет, признаваться в этом Лорин Риган точно не был готов: ни в первом, ни во втором.

— Пусть она побудет у тебя. — Эванс вложил подвеску в ее руку и добавил, предупреждая возможные возражения: — Я отлучусь на несколько часов.

Лорин скептически фыркнула и забрала вещицу.

— Я так понимаю, выкинуть ее нельзя?

— К сожалению.

Они распрощались до вечера, и Риган отправился заниматься делами насущными, то есть разбираться с путями отступления для Уваровой. Когда он пришел к ней за документами, она только вернулась с пробежки: Джонатан уже раздобыл ей спортивный костюм и кроссовки. Они вообще на удивление быстро подружились — и это при том, что Хартстридж никому не оказывал исключительных знаков внимания. Чудеса да и только!

* * *

Связи приходили с годами: ходы-выходы, пути отступления, варианты устройства на новом месте, все по отработанной схеме. Документы сделали за пару часов, и Риган понимал, что их с Уваровой совместное приключение подошло к концу. У нее появилось другое имя, другая жизнь, и пока непонятно, насколько все это затянется. Хотелось бы верить, что она справится и не выдаст себя. Измененные, регулярно менявшие маски и времена, в переездах и постоянных начинаниях с нуля не видели ничего необычного, но для простой женщины, у которой работа, фитнес и семья по графику, — такое из ряда вон. Теперь все зависит только от нее, но будет жаль, если дамочку найдут и прикопают. Риган не отказался бы провести с ней пару недель на Кубе, когда все закончится.