Читать книгу - "Проклятие любви - Тамара Лей"

Отбросив ставший ненужным меч, Пендери перехватил руку сакса, пытавшегося ударить его кулаком в лицо, потом вывернулся и подмял противника под себя.

— Ну, вот и все! — закричал он. — Молись! Максен крутанул его голову вправо, влево, потом назад. Хрустнули шейные позвонки — и человек затих. Все. Радостное и свирепое торжество воина, выигравшего схватку. Но в последний миг сакс успел вонзить ему в бок кинжал и уже мертвый продолжал сжимать рукоятку.

Второй обезоруженный Максеном рыцарь навис над ним, и монаху осталось лишь одно — вытащить кинжал и метнуть его в нападавшего. Он попал ему в плечо. Рана, конечно, была не смертельной, но воин пустился наутек.

Прижав ладонь к ране, пытаясь остановить кровь, норманн отыскал глазами колдунью. Та, встав на колени, засыпала яму. Райна! Забыв о пронизывающей боли, он рванулся к Доре, которая вскочила на ноги.

— Наша смерть! — завопила она и бросилась в чащу.

Пендери очень хотел догнать и прикончить ведьму, но сейчас было не до того. Могила оказалась слишком узкой. Рыцарь лег поближе к ее краю, протянул руку девушке, неподвижно лежащей на дне и присыпанной землей. Неужели все кончено? Сколько времени прошло с той минуты, когда он последний раз слышал ее крик?

Максен взял ее за плечи, приподнял, но вытащить из ямы не смог. Что-то там держало девушку. Разгребая землю, он наткнулся на камень. Монах убрал его, но это оказалось непростым делом. Только после этого он смог поднять Райну из могилы.

— Райна, — окликнул он, но она молчала.

«Неужели опоздал?» — в ужасе подумал норманн и приложил руку к ее груди, стараясь уловить биение сердца. Но ничего не уловил.

Пендери вновь ощутил гнев. Не ради же мертвой женщины он убил двоих людей!

— Райна! — закричал он.

Схватив ее за плечи, Максен сильно встряхнул девушку.

«Господи, не допусти, чтобы я зря лишил жизни несчастных обманутых саксов».

Тут он вспомнил слова, сказанные ему сэром Гаем: «Старая колдунья вытащила Эдвина с того света, вдохнув в него жизнь».

Вдохнув жизнь…

Опустив Райну на землю, Максен открыл ей рот и приник к нему губами. Он сделал один вдох, второй, третий, но каждый раз его дыхание возвращалось к нему. Потом он зажал ей нос и вдохнул еще раз. Наконец, рыцарь уловил слабый стон, вырвавшийся из груди девушки.

Обрадовавшись, норманн держал голову девушки, пока та кашляла. Растерянно моргая глазами, она хрипло прошептала:

— Что произошло?

Пендери глухо ответил:

— Старая ведьма пыталась убить вас.

Он почувствовал, что девушка все вспомнила и ужаснулась той участи, которая ее ожидала:

— Похоронили меня заживо. — Она заплакала. Пендери осторожно отвел намокшую белокурую прядь с ее лица, приложил ладонь к ее шее.

— Вы живы, Райна, — говорил он, чувствуя, что рука стала влажной от струившихся по ее лицу слез. — Вы живы…

«Я жива! — удивилась девушка. — Выдержит ли мой рассудок, не потеряет ли он ясность после ужасов этой ночи?»

— Я не могу дышать, — пожаловалась она, — когда я звала, никто не пришел.

— Я пришел, — возразил монах.

«Да, он пришел, но как и зачем? Монах…» Райна взглянула на него: перед ней был полуголый мужчина с широкой, мускулистой грудью.

Девушка подняла связанные руки и, движимая странным чувством, дотронулась до выпукло вырисовывавшихся мышц на его животе. На ощупь они оказались твердыми, как камень, а тело — влажным от пота.

— Мнимый монах, — прошептала она. — Я слышала, Дора так называла вас. Вы в самом деле мнимый служитель Господа, брат Юстас?

Прищурившись, Максен отвел ее руки:

— Я убил, а этого не позволит себе ни один монах.

Повернув голову, Райна посмотрела на тела, распростертые неподалеку от нее. «Двое мертвы, но где же третий? — с испугом подумала она. — Неужели спрятался где-то в лесу, готовясь убить нас обоих?»

— С Дорой было трое, а я вижу только двоих.

— Третьего я ранил, — ответил брат Юстас, — если бы он не сбежал, я бы и его отправил к праотцам.

Райна была благодарна ему за спасение, но испытывала странное чувство беспокойства за этого или из-за этого человека.

— Вы служитель Господа? — напрямик спросила девушка.

Монах помолчал и посмотрел ей в глаза:

— Я был им, но сейчас нет.

— Но…

— Нам надо бежать, — хриплым голосом перебил он ее. — Скоро Дора возвратится, ведя с собой остальных, а для нас это означает неминуемую смерть.

— Но куда же мы пойдем? — воскликнула девушка.

Куда могут направиться женщина, заклейменная саксами и ненавидимая норманнами, и монах, ставший убийцей? Она смотрела, как брат Юстас, одетый в одни штаны, подошел к мертвецу.

— Я знаю одно место, — проговорил он, став на колени перед убитым. — Туда мы и пойдем.

Звук рвущейся ткани удивил Райну, но затем девушка поняла, зачем это ему нужно. Как же она не заметила кровь, текущую из раны в его боку?

— Вы ранены?

— Не смертельно…

Наклонив голову, норманн перевязал рану. Потом, подойдя ко второму мертвецу, такому же крупнотелому, как он, мнимый монах раздел его и натянул его одежду на себя.

— Ваши руки, — повернулся он к Райне.

Та послушно подняла их и поморщилась, когда холодное лезвие кинжала коснулось ее запястий и брат Юстас начал разматывать веревки.

Девушка мгновенно оценила прелесть свободы, ощутив себя птицей, выпущенной из клетки.

Она начала растирать запястья, затекшие от веревок, стараясь разогнать кровь по жилам, а монах тем временем развязал ей ноги.

— Все. Пора идти! — брат Юстас помог ей встать. У нее закружилась голова, она пошатнулась и оперлась о плечо монаха:

— Подождите немного.

— Вы хотите жить, Райна? — грубо спросил Максен.

— Но…

— Тогда шевелитесь, — приказал он. — Живей!

— Уже иду.

— Здесь мы можем немного отдохнуть, — сказал брат Юстас. Райна подошла к ручью, уже давно манившему ее. Стоя на коленях, она зачерпнула ледяной воды, ополоснула лицо и шею. Прохлада одарила ее настоящим наслаждением. Колючие холодные иголки впивались в кожу, разгоряченную быстрой и долгой ходьбой. Потом она плеснула еще раз себе в лицо и на платье, мокрое от пота.

Стало легче, хотя сердце бешено колотилось от скорости, предложенной ей братом Юстасом. Райна хотела вытереть лицо, но загляделась на отражение в ручье: на нее смотрела еще молодая, но уже отмеченная печатью лет женщина, хоть и не такой заметной, как после побега из замка Пендери. Слава Богу, что хоть жива!