Читать книгу - "Кольца Лины - Наталья Александровна Сапункова"

Я нахмурилась, решительно помотала головой.

— Поссорились? Ну и ладно, — согласилась Нилла.

Позже, когда мы занялись делами, опять заговорила.

— Тут такое дело, Камита. Если покажешь себя, как надо, получишь место пекарши Витины, она уезжает в Андер с ленной Даной. Да только рассчитывает вернуться. Что, там у мужа ленны на кухне работать некому? Ленна Дана отца уговорила, раскапризничалась, вот не может жить без Витининых сладостей, и все тут. Тот и согласился, потому как извелся уже с дочкой, хоть как бы ее к жениху отправить. Другой бы отец давно ее за косы взял бы и научил себя вести. Что за характер у девушки!

Услышав про Андер, я чуть не подпрыгнула. Туда уезжает пекарша, место которой могу занять я! А почему тогда я не могу поехать?

Я постучала себя по груди, жестами и мимикой давая понять Нилле, что мечтаю отправиться в столицу. Она догадалась:

— Хочешь ехать с ленной Даной? А зачем тебе — так далеко от дома? Трудно будет.

Я продолжала умоляюще смотреть на Ниллу, сложила руки на груди. Помоги, подруга, пожалуйста!

— Ладно, — нехотя согласилась та, — я тетушке Оле скажу, пусть с экономкой переговорит. Только ведь они ничего не решают, если ленна упрется, она хуже барана. Говорю же, не нужна ей там пекарка, ей просто всех изводить хочется, потому что будущий муж не нравится. Наплачешься с ней.

А вот на это мне было наплевать. Не нужна ей пекарша — а я и не собиралась у нее на кухне трудиться. Пусть только отвезет меня в столицу, к моему волшебнику.

Нилла махнула рукой и надолго замолчала, лишь кратко давала мне указания.

Кончилось тем, что мы опять искупались в речке и я вернулась к себе, на этот раз у меня была масляная лампа, одолженная Ниллой — чтобы не натыкаться на углы в потемках, и я несла бутылку с водой, которую наполнила в роднике у речки, Нилла уверяла, что та вода вкуснее, чем в колодце на площади. Не сразу сообразила, куда повесить сушить выстиранную на речке рубашку. Легла опять одетая — как тут разденешься, если спать приходится в проходном месте. Собралась гасить лампу, и тут явственно услышала стон.

Я села на лавке и прислушалась. Вот, опять. Жалобный, больной стон. Кажется, кому-то плохо.

Я встала и тихонько пошла вдоль лавки. Сегодня в этой "спальне" оказалось не так людно, как вчера, на лавке лежал только один человек. Кажется, это его я видела днем спящим — те же черные волосы. Я наклонилась к нему, и едва сдержала возглас — это был тот человек из клетки. Сумасшедший Дин.

А почему он тут? И что с ним? Конечно, виной стонов мог быть дурной сон, но мне почему-то показалось, что дело не в этом.

Очень осторожно я коснулась пальцами его щеки — щека была слишком горячей. У парня определенно повышенная температура. Он простудился?

Я присела на корточки рядом, при этом нечаянно задев коленом край простыни, и простыня сползла, обнажив его плечо. А Дин опять застонал зубы.

Его плечо покрывал рисунок из пересекающихся полос.

Рисунок, ха.

Я уставилась на эти полоски, пытаясь осознать. В общем, все было очевидно, но, видимо, для меня — слишком дико, поэтому так трудно было поверить. И я откинула простыню.

Вся спина Дина, воспаленная и опухшая, была густо исчерчена багровыми линиями. Там, где линии пересекались, я увидела подсохшую, размазанную кровь.

Колючая холодная дрожь сыпанула по мне от шеи до поясницы. Провидение! Такое я видела впервые — когда человека избили. Конкретней — выпороли. Беспомощного. В наказание. До крови, до жара. И бросили тут, без помощи. Он ведь, бедняга, с обеда тут. И никого это не волнует. Безумие какое-то.

Что же делать? Ох, Дин. Ну что за сволочь это с тобой сделала?

Впрочем, наверняка это санкционировано местным начальством, то бишь — именем и Ко. То есть, все законно?

Он сумасшедший, так ведь говорили? Ничего себе метод лечения.

Куда я попала…

Губы Дина были сухими, потрескавшимися, дыхание — неровным. Напоить — это первое. Когда температура, надо пить.

Я зубами выдернула пробку из бутылки. А дальше? В его положении неудобно пить из бутылки, у меня не было ни чашки, ни ложки, да и с ними, наверное, было бы не слишком удобно. Приподнять Дина, или перевернуть — как? Мне прикоснуться к нему было страшно. Я сложила ладонь лодочкой, налила воду туда, пролила каплю ему на губы — он жадно облизал их. Ну, дорогой, давай…

Он нашел воду губами, глотнул, я снова наполнила "чашку", он и это выпил.

Ну, дорогой, может, приподнимешься? Или слишком больно?..

Если бы я могла это спросить вслух, или вообще что-то сказать, может, мой голос как-то привел бы его в чувство. Так нет же, я могла только мычать, поэтому помалкивала.

У себя дома я бы без проблем нашла таблетку, способную улучшить его состояние. Понятно, что таблеткой тут не обойдешься, раны на коже тоже надо как-то залечивать… наверное. Я нисколько не врач. Я спросила бы у мамы. Мазь от ожогов подошла бы? У меня есть. Дома, как и таблетки. А здесь — ничего, кроме воды!

Глоток за глотком Дин выпил половину моей бутылки, после чего открыл глаза и взглянул на меня мутным взглядом, и тут же его веки опять опустились.

Надо раздобыть лекарство! Наверняка здесь лечат травами и прочими народными средствами, и наверняка есть кто-то, кто этим занимается — лекари, знахарки, ведьмы, на худой конец! Да хоть бы и Митрина, но добраться до нее для меня нереально, особенно ночью. В замке, конечно, есть кто-то, кто может лечить. И потом, у каждой нашей женщины дома есть аптечка, чтобы не бежать в аптеку из-ка каждого чиха, а здесь? Наверняка здесь так же. Значит, Нилла может помочь? Она спала прямо в сыроварне, в каморке за занавеской.

Но сначала я, прихватив с кухни ведерко, сбегала к колодцу за водой, потом намочила в ледяной воде свою так и не просохшую рубашку — где среди ночи найти что-то более подходящее? — и сделала Дину холодный компресс на спину. Легче ему должно стать, хоть ненадолго. Насколько я помню, так одна сердобольная лечила наказанных рабов в книге "Хижина дяди Тома", которую я читала когда-то в детстве…

Нилла, к счастью, еще не легла, они сидела возле тусклой лампы и шила.