Читать книгу - "Жду трамвая - Дарья Михайловна Сорокина"

– Некуда, – потупила я взгляд.

– Тогда поехали за вещами сначала. Не понимаю, чего ты ломаешься, у всех бывают трудности. Попросить о помощи не зазорно.

– Спасибо, – буркнула я.

– Я еще ничего не сделал. Да и, может, тебе в моей квартире будет некомфортно.

Мне любые условия подойдут. В подъезде холодно.

– Я согласна даже в твоей «газели» жить, буду картонки жечь и греться. Их тут много.

– А ты мне все больше нравишься, Надя. Неизбалованная, непритязательная. Мечта, а не девушка. Поехали сразу в ЗАГС, а?

– Скажи это моему бывшему, – хмыкнула я себе под нос, а Юра достал из рюкзака ключи от квартиры Кирилла и потряс ими у меня перед лицом.

– Обязательно скажу. И с трамваем поговорю, и с твоим бывшим. С кого начнем?

По затылку вновь приятной волной разливалось тепло вперемешку с мурашками. Так не бывает! Таких парней не существует! Со мной не может происходить нечто настолько хорошее. Где тот самый обещанный подвох? Задерживается, видимо. Тоже опоздал на трамвай. Но скоро обязательно догонит.

– Итак. Ты поселилась у соседки сверху за пятьсот рублей в сутки в одном подъезде со своим бывшим и мастерски пряталась от него несколько дней, боясь встретиться и вернуть ключи? Я ничего не забыл? – Чудов вдавил кнопку лифта.

Не помню, говорила ли ему, где живу. Юра как-то слишком быстро нужный подъезд нашел. Или я опять придумываю?

– Типа того…

– Ты нечто! Без шуток, как ты протянула в Москве так долго? Счастливые трамвайные билеты ела?

Он восхищается мной или смеется?

– Они не работают.

– О, так ты их пробовала? – Чудов уже в открытую потешался.

– Можно подумать, ты никогда не ел пятилистники сирени или счастливые билеты.

– Ел, – слишком быстро признался он. Вот кто всю удачу мира забрал.

– Какое желание загадывал?

– Всегда одно и то же. Понравиться Наде Беловой и спасти ей жизнь. В любом порядке можно. Ты их готовить не умеешь просто. У меня вот все срослось. Влюбленная Надя Белова одна штука. – Юра загнул палец.

Я опять покраснела и даже заикаться начала, пытаясь отрицать его слова.

– Ой, ты думала, я про тебя сказал? Нет-нет-нет. Другая Надя. Вы не знакомы. Она тоже Белова. Прикинь, совпадение какое?

Его худрук может гордиться – актер из Юры просто потрясающий.

Чудов смотрит на мою реакцию и ржет. Гад. И на каком этапе я купилась на его ангельские глазки? Он же сатане фору даст!

– Юрочка, солнышко! Сто лет тебя не видела, случилось чего? – пролепетала хозяйка двенадцати орущих котов, которые аж притихли, завидя Чудова, и, клянусь, заглядывали этому демону в рот.

Солнышко? Сто лет не видела? Что за сюр здесь творится?

– Теть Рай, случилось. Я за Надиными вещами зашел, пустите?

– Какая еще Надя?

И тут взгляд тети Раи встретился с моим, и я аж похолодела.

– А, эта, что ли? – В меня бесцеремонно ткнули пальцем.

– Она, подруга моя хорошая. Спасибо вам большое, что приютили ее!

Мне начало казаться, что вездесущий Юра и тут договориться успел. Но такое просто невозможно.

– А что ж она сразу не сказала, что вы друзья? Я бы денег не брала. Смешные вы, молодежь. Наденька, хочешь чаю?

Она же счетчик каждый раз фотографировала и в книжечку записывала, сколько я воды потратила, когда я себе просто из-под крана в кружку наливала. Что за внезапные перемены?

На чай мы все-таки остались, а Чудов поглядывал на часы и что-то прикидывал в голове, словно у нас еще были какие-то планы. Через двадцать минут я держала в руках две пятисотки, а Юра закинул мою сумку на плечо и доедал пряник.

– А меня она никогда не угощала… Мне надо спросить, откуда ты знаешь эту подозрительно милую женщину.

– Мир тесен, – уклончиво ответил Чудов и свесился через перила. – Где там квартира твоего бывшего?

– Тридцать вторая.

– Отлично, идем.

В этот раз нам никто не открыл после звонка.

– В магазин ушел, наверное, или моется, – предположила я, когда Юра перестал мучить звонок.

– Ну не мерзнуть же нам теперь? Ты вроде цветок у него свой забыла. Надо забрать.

Да уж. Цветок забыла, подарила и оставила. И не только сенполию. Какая же глупая и наивная я была, да и до сих пор такая. Вновь первому встречному доверилась. Окончательно и бесповоротно. А главное, единственное, что меня пугало, что Юра исчезнет.

Не успела я и слова сказать, а Чудов засунул ключ в замочную скважину и повернул. От этого звука у меня сердце аж на первый этаж рухнуло. Да мы же теперь взломщики!

– Там его подождем, проходи, – по-хозяйски предложил Юра.

Самым правильным решением было бы сбежать прямо сейчас, пока нас соседи не застукали, но за одной из дверей на этаже кто-то закашлялся, и я сама толкнула Юру, без пяти минут домушника, внутрь. Я же теперь соучастница. Может, даже организатор. Вот где прятался подвох.

– Ты что творишь? – злобно зашипела я на парня, а он уже начал разуваться. Вот так просто. В чужой квартире.

– Я‐то? Сейчас исполню самое заветное желание любой брошенной девушки. – С этими словами он подошел к зеркалу, взлохматил свои волосы и расстегнул до середины молнию на толстовке.

– Какое еще желание?!

Единственным моим желанием было сбежать поскорее. Даже на сенполию плевать. Лишь бы подальше отсюда.

– Ты права. – Юра задумчиво постукивал себя пальцем по нижней губе. – Так непонятно, что у нас что-то было. Кирилл не будет ревновать.

– Что? К чему ревновать?

– Надя, ну чего ты как маленькая. Как будто не знаешь, какие парни собственники. Бросают легко, но сама мысль, что бывшая может найти себе другого, повергает их в ужас. Сейчас мы твоему Кириллу устроим тут настоящую комнату страха.

Надеюсь, мне просто показалось, что слово «страх» он как-то странно произнес.

А потом Юра начал стаскивать с меня одежду, словно я не человек, а ходячий пупс. У него это уже в привычку вошло. А я почти и не сопротивляюсь. Мои ботинки остались в прихожей, новая куртка полетела на пол.

В груди вновь заныло. Слишком уж свежими были воспоминания о разрыве, и вновь захотелось плакать. Все кругом такое знакомое и резало взгляд: телевизор, полки с книгами, рамочки с фотографиями, только среди них не было ни одной моей или хотя бы нашей, совместной.

Только Чудов был лишним в этой комнате, и только на него мне не было больно смотреть. Потому я, не сводя с него взгляда, села на