Читать книгу - "Ведьмы не проигрывают - Лия Касли"

Да что же это такое… Разве так можно?

Хм… Можно? Нет, нельзя! Это запрещённый приём! Это запрещённое заклинание!

Как всё-таки хорошо, что я учила их! Собрав последние силы в кулак, я начертила символ защитного заклинания и прохрипела:

— Язык мой — зам о к, а глаза мои — ключ. Энергией Мертвого Дерева я призываю силу внутри себя! Явись!

И, в этот же момент, вся находящаяся внутри меня энергия выплеснулась наружу, проходя сквозь каждый миллиметр моей кожи.

Огромная волна не только убрала руку с моей шеи, но и развеяла весь туман.

Последнее, что я помню — это удивлённые глаза судей и довольное лицо Эвиаса.

— Амалия Эвер, поздравляю, ты поступила на факультет «Колдовство», — сказал декан.

После чего мои глаза закрылись, и я упала в обморок.

Глава 16

Кажется, что уже вечность прошла после того, как я услышала долгожданные слова.

«Амалия Эвер, поздравляю, ты поступила на факультет „Колдовство“».

Я ещё грохнулась в обморок после этого, помните? Сейчас-то мне, конечно, смешно, а вот когда я очнулась в больничном корпусе при ШАМиВ — мне было не до смеха, конечно же. Во-первых, всё моё тело болело, во-вторых, я была очень слаба. Как мне потом объяснили, это потому что я потратила слишком много энергии. Зато Аскольд был счастлив. Когда я открыла глаза, он уже был рядом. От него я узнала, что оказывается, я пролежала в отключке шесть часов. А ещё, что судьи очень хвалили меня.

— Даже господин Шаилион? — наивно спросила я, хлопая глазками.

Зардевшийся от гордости Аскольд тогда кивнул, по-отечески поправляя моё одеяло.

Оставаться на ночь в палате мне совершенно не хотелось, и полная розовощёкая знахарка в белом халате, убедившись, что со мной всё в порядке, разрешила мне поехать домой. Я наспех собрала свои вещи, и мы с Аскольдом уже почти вышли из палаты, как в дверном проёме вдруг появился Эвиас, и я врезалась в его грудь.

— Ой, господин Шаилион, простите! — протараторила я, — Я Вас не заметила.

Эвиас пожал руку Аскольду, и Грифф, похлопав меня по плечу, сказал мне:

— Я подожду тебя на выходе из корпуса, — и, кивнув декану, ушёл.

Я стояла молча, обуреваемая противоречивыми чувствами. Эвиас медленно пошёл в сторону выхода, и я пошла рядом с ним.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Ну… Мышцы болят пока что. Слабость… — и тут же быстро добавила, — Но знахарка отпустила меня домой. Сказала, как восстановить силы.

— Понятно, — кивнул Эвиас, и добавил после недолгой паузы: — Ты справилась очень хорошо на сегодняшнем испытании.

— Спасибо, — после этих слов внутри меня как будто всё затанцевало, даже, кажется, сил прибавилось, — Вы очень крутой колдун, — выпалила я на эмоциях, — Наверно, вы не в полную силу меня атаковали.

Что? Амалия, что ты несёшь… Конечно, не в полную силу, это ведь и так понятно! Если бы Эвиас хотя бы чуть-чуть постарался, то превратил бы тебя в лепёшку за пол секунды!

— Я бы так не сказал, — ответил декан, — Я использовал сильное заклинание. За его применение абитуриента исключили бы. Мне было интересно, как ты с ним справишься.

— И… Вам понравилось? — спокойно спросила я, а у самой, кажется, сейчас сердце выпрыгнет!

Эвиас остановился и повернулся ко мне:

— Это был хороший результат, Амалия, — серьёзно сказал он, глядя прямо мне в глаза.

Я замерла от этого взгляда. Мужчина продолжил:

— Я пришёл убедиться, что ты хорошо перенесла большую потерю энергии, — и мы снова медленно двинулись по белому коридору больничного корпуса, — Восстановилась ты быстро. Это радует. Я, конечно, не сомневался в этом, но всё-таки, заклинание, применённое мной, было не шуточное.

— А что это было за заклинание? — поинтересовалась я, и мы повернули налево, к выходу из корпуса.

— Призрачное удушье, — ответил Эвиас, открывая передо мной дверь.

Мне это совершенно ни о чём не говорило, но я тупо кивнула, не в силах придумать, что можно на это ответить.

Мы вышли на улицу. На крыльце, вытирая белым платочком лоб, стоял Аскольд. При виде нас он лучезарно улыбнулся.

Эвиас ответил Гриффу коротким кивком, после чего повернулся ко мне и сказал:

— Тридцатого августа абитуриенты приезжают в ШАМиВ — будет расселение новичков в общежитие. Приехать нужно к восьми часам утра. Лучше пораньше. Список нужных вещей и принадлежностей ты сможешь найти в буклете — там уже наверняка всё появилось. Вопросы?

Мы с Аскольдом одновременно покачали головами.

— Тогда всегда доброго. Увидимся на занятиях, — и Эвиас ушёл.

А после этого закрутилось — покупки канцелярии, школьной формы — у студентов «Колдовства» были чёрные штаны и такого же цвета пиджак и водолазка. Так же понадобилась спортивная форма, вещи на выход (платья мои платья!) и ещё куча всяких мелочей — от нижнего белья до зимней обуви.

Дни пролетали быстро. Я успевала доделывать домашние дела — разобрала кое-какие вещи в доме, покрасила, наконец, забор, внесла ежегодный взнос за дом. В общем, подготовилась основательно.

И вот настал последний день моего пребывания дома. Завтра Аскольд должен отвезти меня в ШАМиВ. Он пообещал приглядывать за моим домом, за участком. А я пообещала ему, что точно ничего не забуду с собой взять, и ему не придётся ехать в ШАМиВ и привозить туда забытые мною вещи.

Аскольд остался у меня сегодня — завтра он отвезёт меня в ШАМиВ.

Ну, как думаете, легко мне уснуть?

Глава 17

В лучшем случае, я подремала пару часов. В пять часов утра я соскочила и стала ходить по дому в поиске вещей, которые могла забыть. Удостоверившись, что всё собрано, я приняла душ, оделась в форму и стала будить Аскольда.

— Ранняя ты пташка, — пробурчал Грифф, — А так и не скажешь.

— Я не спала почти, — ответила я, виновато пожав плечами, — Так волнительно что-то…

— Я тоже плохо спал, — признался Аскольд, ставя на плиту чайник, — У меня ведь дочь в этом году тоже должна поступать в ШАМиВ.

— Да ты что-о? — я перестала нарезать хлеб и серьёзно посмотрела на Гриффа, — Если я её там увижу, я обязательно тебе расскажу!

Мужчина грустно улыбнулся и ушёл в ванную.

Мы вышли из дома в шесть — у ворот нас уже ждала ступа. Перед тем, как сесть в неё, я оглянулась на свой дом, испытав при этом смешанные чувства — радость, от того, что я еду в академию, и грусть — от того, что уже