Читать книгу - "Надежда Феникса - Марина Индиви"

других высоких родов. Вся их дипломатия сводилась к тому, что они в Праздник Схождения Магии принимали у себя гостей других рас, а после ставили подпись под мировым договором о взаимной передаче власти, отмечая еще один прошедший год.

Они ни для кого не делали исключений, эти ведьмы, замкнувшись в своем мире. Обладая сильнейшей магией, не желая ни с кем ей делиться даже во имя процветания. Вот и сейчас — если бы не сестра, вряд ли ему удалось бы ее уговорить. А ведь это именно они, именно алые сирин виноваты в том, что сила их правящего рода угасает с каждым годом! С каждым годом они теряют частицу себя из–за них.

— Тебе напомнить о том, по чьей милости мы сейчас оказались в таком положении? — жестко глядя брату в глаза, произнес он. — В таком положении, что Дж’Амех спит и видит, как сократить срок действия договора на правах благополучия и процветания нашего мира. Срок нашего правления, законного правления фениксов, Виорган.

Брат открыл рот, закрыл. На мгновение даже прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями.

— Слово свое я сдержу: ее сестра будет жить. Отправим их обратно в тот мир, пусть слабеют дальше. Они заслужили. Что касается остального, если я твоими глазами стал для нее прекрасным принцем, это твоя забота. Не моя.

— Гран, она ни в чем не виновата! Эта девушка… она удивительная.

И снова это отвратительное чувство. Резкое, злое, будто кто–то скребет когтями изнутри по грудной клетке.

— Она — тоже не твоя забота, Виор. Мне кажется, или ты проявляешь излишнее рвение по поводу нашей гостьи? — это прозвучало настолько жестко и зло, что брат отпрянул. Выпрямился, вытянулся, как того требует этикет и военная подготовка. Прямо, в упор, посмотрел в глаза.

— Ты ошибаешься.

— Хорошо, если так. Потому что в противном случае мне придется запретить тебе приближаться к ней. К ней, к любому члену ее семьи — потому что твоя мягкость может слишком дорого нам обойтись. Как однажды обошлась нашему предку, не пожелавшему вонзить в сердце сирин клинок.

Ноздри Виоргана сомкнулись, он явно с трудом удержался от дерзости. Но все же склонил голову, а после резко развернулся и вышел. Когда за братом закрылась дверь, Легран опустился в кресло. Если брата обуревал гнев, то как объяснить то чувство, которое сейчас горело в груди? Не просто горело — жгло, с той самой минуты, как он впервые увидел алую сирин в своем кабинете. С той самой минуты, как она осмелилась ставить ему условия!

С того мгновения, как он впервые вдохнул запах ее волос, ягодный, запах середины лета.

Отбросив мысли о девчонке, мешающие сосредоточиться, Легран снял заклинание тишины, наброшенное на время беседы с братом, и хотел уже погрузиться в бумаги, когда в дверь постучали.

— Ваше Величество! — Секретарь поклонился, как было принято. — Вы просили сообщить сразу же, как алая сирин попросит о встрече.

— Где она сейчас?

— У себя. Отдыхает. Просила подать обед.

— Хорошо. Пусть отдыхает.

— То есть…

— Я сообщу, когда буду готов с ней встретиться, — Легран жестом указал секретарю на дверь, и тот незамедлительно ретировался.

Значит, готова встретиться. Значит, все для себя решила.

Что ж, вечером он представит ее ко двору, а после — после сегодняшней ночи алая сирин навсегда покинет этот мир вместе с семьей и больше никогда не вернется. При мысли об этом Легран испытал легкий укол разочарования, от которого тут же отмахнулся, как от назойливой мухи.

Эта девчонка вернет долг своих предков и уйдет из его жизни так же быстро, как в ней появилась. Все остальное — мелочи.

Глава 5. Как Надя в народ ходила

Прошло часа три. Я уже успела поесть, побряцать посудой (не нарочно, разумеется, просто здесь все было такое звучное, фарфоровое, музыкальное). Люба так и продолжала спать у меня на кровати, и в этом была вся она. Ночь напролет гулять, как ни в чем не бывало, а после спать, даже если за окном салюты, фейерверки и народные гуляния.

Глядя на свою сестру, чьи светлые волосы разметались по подушке, я думала о том, что будет с ней, когда проснется ее сила — сила алой сирин. Уж что сделать, чтобы с ней не случилось того, что с Верой, я с Феникса стрясу. Стрясу и много других гарантий: например, если сестры захотят остаться и вернуться, у них будет такая возможность и помощь императорской семьи на первое время.

Что же касается меня, я… Я, если честно, никогда особо не думала о других мирах. О переезде — да, временами задумывалась, особенно когда Вера прошла кастинг на «Голос», но теперь–то что? Получается, в том мире алые сирин не смогут создать семью, а я перестану быть алой сирин, и в этом мире уже котироваться не буду.

От всего этого мозги просто в крендельки сворачивались, как синнабоны, только с серым веществом вместо кремушка и корицы. Можно было бы найти бабушку, поговорить с ней, все обсудить… но она сама мало что знала, не говоря уже о том, что всю нашу жизнь о таком молчала! Ладно мама, та вообще предпочла сбежать, чтобы не заморачиваться. Но бабушка–то! Бабуля! Я же думала, что ей не все равно!

Тук–тук–тук!

Я моргнула и перевела взгляд на дверь. Вскочила, подбежала к ней, распахнула. На пороге возникли «мои» смуглянки с очередной порцией нарядов. И с моей одеждой! Наконец–то!

Кроссовочки! Родненькие мои! Джинсики! Футболка!

Я чуть было не решила пообниматься с одеждой на глазах у всех, но вовремя передумала. Девушки же, бросив недоумевающие взгляды на спящую на моей кровати сестру, переглянулись.

— Мы попросим, чтобы ее перенесли к себе в комнату, — сказала было одна и собиралась юркнуть за дверь, но я ее перехватила за руку:

— Нет. Пусть спит.

— Да как же? Мы вас сейчас собирать будем.

— Куда? — не поняла я.

— Как — куда? Приказ его императорского величества! Сегодня вас представят ко двору.

— Вы будете личной спутницей императора! — вторила ей вторая.

К тому, что его императорское величество решает за других, наверное, надо было уже привыкнуть. Хотя с чего мне к этому привыкать! Я здесь для того, чтобы поставить на ноги Веру и вернуть здоровую сестру в наш мир, а как он общается со своими подданными