Читать книгу - "Клятвы мертвых птиц - Елена Кондрацкая"

жителями и целыми днями играла в догонялки с местными ребятишками. И казалось, жизнь в этой деревне не отличалась от жизни в любой другой. Женщины и мужчины трудились дни напролёт, дети резвились, старики приглядывали за их играми. А к Ингару – огромному детине с седой бородой и добрыми синими глазами – приходили за советом, настоем от кашля или мазью для разбитой коленки.

В тот вечер Лель с Ингаром сидели на завалинке у хижины, пили травяной чай и наблюдали за игрой Милы с детьми. Солнце медленно опускалось в ложбинку между двумя горными вершинами.

– То, что на сестрёнке твоей проклятье, я понял сразу, как только её увидел, – сказал Ингар, выслушав историю Леля. – Расколдовать я её, к сожалению, не смогу. И, боюсь, никто не сможет. Но в моих силах, – он испытующе взглянул на гостя, – научить тебя с ней общаться. Проникать в её сознание и разговаривать.

– То есть? – переспросил Лель, но ужасная догадка скользкой змеёй шевельнулась в груди. – Я не совсем понимаю.

– Понимаешь, чародей, – беззлобно усмехнулся Ингар. – Думаю, понимаешь лучше других.

Лель сглотнул, и чашка в его пальцах задрожала, пришлось обхватить её обеими руками. Только определённые чародеи умеют проникать в сознание других существ. Только те, кто заключил договор…

– Ты… – начал было он, судорожно рассуждая, сумеет ли сбежать или попросить помощи.

– Все, – пожал плечами Ингар, окинув взглядом деревню, и сердце Леля пропустило удар.

Все в этой деревне были чернокнижниками. Лель задышал тяжело и быстро, чувствуя, как ноги сделались ватными и словно чужими. Он смотрел на листья мяты в чашке и не видел ничего.

– Не бойся. Никто здесь не желает тебе зла, – добродушно сказал Ингар. – И если захочешь уйти, никто держать не станет. Только возьмём с тебя клятву молчать об этом месте. Мы лишь хотим жить свободно, молиться нашему богу и растить наших детей. Никто из нас – от ребёнка до старика – не совершал греха и не отнимал чужую свободу. И я сижу сейчас перед тобой с открытым сердцем и по доброй воле предлагаю помощь.

– И что же ты потребуешь от меня взамен? – дрогнувшим голосом спросил Лель.

Ингар улыбнулся и покачал головой:

– Чернобог не из тех богов, кто продаёт дары.

– Так не бывает. Особенно когда дело касается сделок с богами.

– Чернобог дарует свободу и хочет лишь того, чтобы эта свобода распространялась дальше. Чтобы все в итоге стали свободны.

Лель нахмурился. Слова Ингара шли вразрез со всем, что он слышал о чернокнижниках, со всем, чему его учили в Гвардии.

– Проникать в чужой разум – животного, нечисти, человека – и подчинять его себе, заставлять плясать под свою дудку. Это, по-твоему, свобода?

Лицо Ингара стало печальным, губы вытянулись в тонкую линию, спрятавшись за седыми усами.

– Понимаю, Лель, и сожалею о том, что не все из нас нашли достойное применение своему умению и использовали его как оружие. В истинном его виде дар служит тому, чтобы мы могли понимать друг друга, минуя языки, предрассудки и страхи. Чтобы мы наконец смогли жить в мире. Заглянув в разум другого человека, дикого зверя или даже волколака, ты не увидишь там желания зла, ты увидишь желание свободы, любви, безопасности, поймёшь его страх и, возможно, не поднимешь меча. И мир станет чуточку лучше.

– Всё это звучит очень хорошо, но что-то не верится.

– Если решишь принять дар Чернобога, тебе не понадобится вера. Ты всё увидишь сам.

Лель не знал, что в итоге взяло верх: его жажда знаний, слова Ингара, стремление помочь сестре, мирный уклад деревенской жизни или что-то ещё, но спустя несколько дней он решился. Если уж Чернобог ничего не просит взамен, то почему бы не принять его дар? Спустя столько лет он сможет наконец говорить с сестрой, а там – будь что будет. В конце концов, других средств он так и не сумел отыскать.

– Чернобог даровал мне свободу от вожака стаи, – говорил Ингар, когда они с Лелем шли от его хижины к большой трещине в горе. Жители деревни выглядывали из своих домов, зажигали свечи и один за другим присоединялись к ним на этом пути, желая проводить Леля на церемонию. – Я не хотел служить при дворе, не хотел сражаться и подчиняться. И мой договор с Чернобогом разрушил эти узы. Я много путешествовал, объездил весь Материк, пока не поселился здесь.

– Ты так легко поверил чужому богу? Слуги которого начали Великую Войну?

– В Северных Землях войны не было, так что и чернокнижников мы боялись не так сильно. Но тогда меня занимали лишь мысли о свободе, средства её достижения меня интересовали мало, но потом… потом я понял, что всё, что нам рассказывали о чернокнижниках, было ложью. Вся эта война была ложью. От самого начала и до сегодняшнего дня.

– Что ты…

– Скоро ты всё узнаешь.

В пещере горели сотни свечей, воск стекал прямо на камни, а с камней – на пол. Огонь освещал большое полукруглое пространство и большой чёрный гобелен на стене. На нём переплетались красные руны, но как Лель ни старался, не мог разобрать, что там написано. Перед гобеленом стояла старуха-чернокнижница по имени Видана, столетняя хранительница деревни. Облачённая в чёрный сарафан, сухая, седая, с живыми зелёными глазами. Она ничего не сказала, Лель вообще никогда не слышал, чтобы она говорила. Жестом Видана попросила Леля снять рубашку. Он оглянулся. Ингар сидел на полу и ободряюще улыбался, остальные жители деревни неспешно рассаживались рядом.

Выдохнув и приготовившись к худшему – например, к тому, что его убьют или лишат души, – Лель выпрямился и стянул одежду. Видана сняла с пояса кинжал – Лель отступил на шаг. Старуха осмотрела лезвие, смазала его чем-то, что пахло полынью, и уколола свой большой палец. Тёплой кровью она начертила на груди Леля руну Чернобога, подняла руки, сложив ладони чашей, и закрыла глаза. К ней подскочила девушка с глиняной кружкой, полной травяного отвара. Видана наклонила ладони, и капли её крови упали в кружку.

– Пей и ничего не бойся, – шепнула девушка, вручила Лелю отвар и юркнула обратно в толпу.

Не позволяя себе засомневаться, Лель залпом осушил кружку, и… ничего не произошло.

– Что… – начал было он, но Видана открыла левый глаз и цыкнула, приказывая ему замолчать. Лель подчинился, старуха снова закрыла глаза.

Они простояли в тишине ещё с минуту, а потом Видана коснулась руны на его груди.

Лель куда-то провалился, оказавшись в полной темноте. А потом он услышал десятки голосов, многие из которых знал – это были голоса жителей деревни. Только говорили вот они бессвязно, отрывочно, то появляясь, то исчезая. Длилось это несколько мгновений и стихло так же резко, как и началось. А потом Лель начал видеть.

Маленькая