Читать книгу - "Среди тысячи слов - Эмма Скотт"

Я сжал зубы. Нам уже шесть месяцев не звонили на свалку ради деталей. Наш бизнес заключался в том, что батя сидел на заправке Wexx каждое воскресенье, а я снимал на свалке части ржавеющего металлолома, которые можно снова использовать. Никто не приезжал заправиться, и я уже сотни раз проходил через этот разговор.

– Я не могу снять их, когда они заледенели, – ответил я.

– Бред. У нас акры потенциальной прибыли могут испортиться из-за твоей ленивой задницы.

У меня задергалась челюсть. На груду металлолома в моем грузовике не купишь и пачки сигарет. С такими дерьмовыми расценками мне понадобятся недели, чтобы загрузить и вывезти достаточно металлолома на переработку и заработать хоть что-то.

– Я больше зарабатываю в театре, – ответил я. – А когда растает снег, мы сможем снова начать отвозить металл на переработку.

«А ты мог бы заниматься заправкой, как указано в твоем контракте франшизы».

Лицо бати покраснело, и я подумал, что он может что-то выкинуть. Я подтянулся и вскинул подбородок. При росте метр восемьдесят я возвышался над ним. С тех пор как он сломал мне руку три года назад, я стал заниматься подъемом тяжестей, чтобы заставить его дважды подумать, прежде чем снова связаться со мной.

Но он был трезв. Какие бы остатки приличия в нем еще ни оставались – а их было не много, – этим утром они не утонули в выпивке. Пока что. Он протолкнулся мимо меня, и в нос ударил запах виски и затхлого сигаретного дыма.

– Тогда убирайся отсюда ко всем чертям. Бесполезный. Я не хочу видеть тебя.

«Это чувство взаимно», – сказал я себе и, уходя, захлопнул за собой дверь. Я покинул трейлер в целости и сохранности, но чувствовал себя так, словно он ударил меня прямо в чертову грудь.

* * *

Я поехал в Брэкстон. В магазине одежды «Аутпост» я купил две новые пары джинсов, носки и белье. Женщина за стойкой сказала, что на карте у меня осталось пятьдесят долларов.

«Боже, Марти».

Я оставил ей свои покупки и пошел в детский отдел. Там я нашел непромокаемую зимнюю куртку – хорошую, а не какое-то дешевое дерьмо – яркого синего цвета, на распродаже за 45,99 долларов. Я поднял ее, чтобы оценить размер, а потом отнес на кассу.

– Для вашего маленького брата? – спросила она, обнуляя карту.

– Ага, – ответил я.

Она улыбнулась.

– Как мило.

В ресторанном дворике торгового центра я купил кусочек пиццы и напиток «Доктор Пеппер», а потом направился обратно в Хармони. У меня еще был час до работы в театре. Я свернул в свою часть города, выбрав привычную дорогу мимо восточной части «Автосвалки Пирса». В дальнем конце, где забор свалки служил задним двором ряду маленьких домиков, я припарковался и вышел.

Перевернутый старый проржавевший пикап лежал, навалившись на забор, сетку-рабицу. Словно забытый реквизит из фильма. Из кабинки я услышал голос, тихо напевающий «Feeling good» Нины Симон.

Я приложил два пальца к губам и издал низкий свист.

Пение остановилась, и Бенни Ходжс выбрался из грузовика. Он широко улыбнулся, его зубы засияли белым на темной коже, а потом улыбка снова превратилась в скучное безразличие тринадцатилетнего.

– Что случилось, брат? – спросил он, вытирая руки о джинсы, а затем предлагая мне стукнуться кулаками. – С днем рождения.

– Спасибо.

– Мама тебе кое-что приготовила. Подожди, дай я принесу.

Он нырнул в отверстие забора-рабицы. Его слишком тонкое пальто развевалось позади, пока он бежал по примятой снегом траве. Он зашел в дом и вышел с маленьким круглым тортом на тарелке под полиэтиленовой оберткой. Из кармана Бенни торчали вилки и дребезжали, пока он бежал.

Он снова пролез под забором и протянул мне торт. На нем была белая, с сырным кремом, глазурь и оранжевая надпись неаккуратным мальчишеским почерком: «С днем рождения».

– Морковный торт, – сказал мой названый братишка, сияя. – Твой любимый, верно? И я сам написал слова.

– Спасибо, Бенни, – ответил я, и мое сердце сжалось. – Спасибо и Иоланде.

– Она на работе, но попросила передать тебе «С днем рождения». – Он уставился на меня, и в его темно-карих глазах читалось нескрываемое желание. – Мы сейчас возьмемся за него, да?

Я засмеялся.

– Да, давай сделаем это. Но сначала…

Я отложил торт на шину грузовой фуры и достал пакет из «Аутпоста». Бенни подозрительно уставился на него.

– Что это?

– Куртка.

– Сейчас мой день рождения или твой?

Я протянул пакет.

– Твоя слишком тонкая. Бери.

Он колебался. Гордость не давала ему поднять руки.

Я вздохнул.

– Твоя мама заботится о том, чтобы у тебя была крыша над головой?

– Ага.

– И еда на тарелке?

Он кивнул.

– Точно, – ответил я. – А как часто она делает что-то для меня и бати?

Бенни поскреб пальцем подбородок.

– Раз в неделю?

– По меньшей мере. Это за то, что она заботится о нас, – я протянул пакет. – Теперь мы о ней позаботимся. Бери.

Он взял пакет.

– Дети в школе издевались надо мной… – Он снял старое пальто и надел новую куртку. Застегнул до подбородка и разгладил рукава. Он улыбнулся и на мгновение стал обычным ребенком, а не молодым человеком, которому пришлось быстро повзрослеть без отца.

– Она теплая, – сказал он.

– Хорошо.

Мы пожали руки, и он слегка приобнял меня, по-мужски хлопнув по спине.

– Спасибо, бро, – сказал он, его голос казался напряженным, и объятия продлились чуть дольше, чем нужно. Я позволил ему это.

Я встретил Бенни три года назад. Или, скорее, нашел его, тут, рядом с забором. Он съежился у фуры, плача по своему отцу, убитому в Афганистане, когда Бенни было всего пять. Он хотел поплакать где-то вдали от дома.

«Где мама не увидит и не станет волноваться», – сказал он тогда. Он рассказал мне, что его задача теперь заботиться о ней. Я сказал ему, что тоже забочусь о своем бате. С тех пор мы друзья.

Бенни отпустил меня и позволил сентиментальному мгновению растаять в холодном воздухе.

– Как школа на этой неделе? – спросил я, пока мы ели торт.

– Норм, – ответил Бенни. – Контрольная по наукам.

– И?

– Эм.

– Ты слишком умный для «Эм». Работай усерднее. Ты же держишься подальше от неприятностей?

– Ага. А ты?

Я взглянул на него, приподняв брови.

– Всегда.