Читать книгу - "Нечаянная любовь - Хелен Брукс"

На его лице было издевательское выражение – он прекрасно знал, как она отнесется к такому предложению.

Рия понимала, что Кристина желает ей только добра, откуда было Кристине знать, что присутствие Димитриоса мучит ее? Но на сердце у нее стало тревожно.

– С удовольствием, – тихо сказала она и, признавая свое поражение, села за стол рядом с Кристиной с жалким выражением на лице.

Она всей кожей чувствовала присутствие Димитриоса, сидевшего, как ястреб, справа от нее. Из раскрытого ворота его белой рубашки виднелась мощная загорелая грудь, а простые черные брюки обтягивали ноги, как вторая кожа. Она бы не удивилась, если бы воздух вокруг него стал искрить. Около часа они болтали о том о сем. Потом Кристина поднялась – в слабом освещении лицо ее казалось уставшим и изможденным.

– Нет-нет, – возразила она, когда Рия опять сказала, что хочет пораньше лечь спать. – Поговорите еще с Димитриосом. Вам надо поближе познакомиться.

Она заговорщически улыбнулась Рии и пошла в дом, не заметив панического выражения на лице девушки.

– Что бы вы хотели посмотреть завтра?

Когда сестра ушла, Димитриос вытянул длинные ноги и скрестил руки на груди, откинувшись на спинку кресла. В полутьме она не смогла прочитать выражение его лица, но у нее было такое ощущение, что он играет с ней в кошки-мышки.

– Мне все равно, – просто сказала она.

– Как вы податливы, – насмешливо произнес он. – Может, вы даже решили перестать со мной бороться?

В глазах у нее потемнело, и она глубоко вздохнула. То, что она сегодня узнала об этом холодном гордом человеке, сидевшем перед ней, делало общение с ним еще труднее.

– Мне бы хотелось, чтобы мы стали друзьями.

– Просто друзьями? – В голосе его звучало подозрение, будто он ожидал какого-то подвоха.

– Просто друзьями.

Искренность, с какой это было сказано, видимо, тронула его – он неожиданно наклонился вперед и, взяв ее за маленький подбородок, поднял лицо и заглянул в самую глубину серых глаз.

– Ну и ну. Такое впечатление, что вы искренни.

– Это на самом деле так, – кивнула она, и ее распущенные светлые волосы зашуршали, как шелк, по его руке. Он подхватил одну прядь и с задумчивым выражением смотрел на позолоченное серебро.

– Довольно редкий цвет волос, – сказал он как бы самому себе. – Как лунный свет в темноте.

– У моей матери были такие же, – сказала она, очарованная его близостью и забывая о предосторожности. – И у брата тоже.

– У брата? – сразу ухватился он. – Никое ничего мне не рассказывал про вашего брата.

– Он умер. – Слова эти прозвучали жестко. Впервые в жизни она говорила о Саймонс с посторонним человеком, если не считать Поппи. – Он умер совсем маленьким.

– Извините меня. Несчастный случай? – мягко спросил Димитриос, не сводя глаз с ее грустного лица.

– Да, мама погибла вместе с ним. Ему тогда был годик – А вам?

– Мне было семь лет.

Мертвую тишину нарушал лишь стрекот цикады в траве.

– Для вас это, наверное, был страшный удар.

Впервые за все время он говорил мягко, хотя подобные нотки она уже слышала в его голосе, когда он разговаривал с Кристиной. Ей вдруг страшно захотелось опустить голову на стол и разрыдаться…

– Ваш отец, наверное, сильно сетовал на судьбу, оставившую его одного с ребенком на руках. И из-за этого между вами такие напряженные отношения?

Она заколебалась, вспомнив, что выдает себя за другую. Выражение ее лица изменилось, и он тоже посуровел.

– Ну? – коротко напомнил он ей.

– Я не хочу об этом говорить.

Она попыталась отвернуться, однако он нежно, но крепко взял ее за руку.

– На сей раз вам это не удастся, Поппи. Мне нужно получить ответы на кое-какие вопросы.

– Я не могу дать вам никаких ответов. Отчаяние, прозвучавшее в ее голосе, заставило его прищурить глаза.

– Почему? Потому, что лично я вам не нравлюсь, или потому, что вы вообще ни с кем не можете об этом говорить?

Глаза его, потемневшие при лунном свете, буравили ее, принуждая к чему-то. Он был красив, как никогда.

– А вы?

Подсознательно она перешла в нападение, поддавшись первобытному инстинкту выживания.

– Я? Мы ведь говорим не обо мне, – удивленно и сухо возразил он.

– А может, стоило бы? – отчаянно настаивала она, не обращая внимания на предупреждение, прозвучавшее в его голосе. – Почему вы все время так враждебно ко мне настроены? Что довело вас до этого?

– Хватит. – Он быстро встал и направился к дому. – Поздравляю вас, бросил он через плечо, исчезая в доме. – Вам опять удалось все повернуть по-своему. Разговор окончен.

Поднявшись к себе в спальню, она быстро разделась, с удовольствием забралась между прохладными мягкими простынями и закрыла лицо руками. Как получилось, что всего за несколько дней жизнь ее так круто изменилась? Неужели то чувство, что она к нему испытывает, и есть любовь? Разве может любовь разрывать человека на части? Разве она повергает его в пропасть невыразимого отчаяния?

– Я больше не могу, – прошептала она в подушку, и из глаз у нее потекли слезы. От отчаяния она всхлипнула, но вскоре забылась сном, обхватив серебристую голову точеными руками. Она не услышала легкого стука в дверь, раздавшегося через час.

Высокий человек, подошедший к ее кровати, смахнул с ее ресниц слезинку, и она, глубоко вздохнув, слегка пошевелилась. Когда он вышел, она беспокойно заворочалась на огромной кровати.

Рано утром ее разбудил церковный колокол, звавший верующих к заутрене. Рия нежилась в полудреме, временами поглядывая сквозь ресницы на розовато-лиловые тени, стоящие по углам. Пока она спала, кто-то открыл балконную дверь, и слабый солоноватый ветерок обдувал и освежал ее.

Ей очень захотелось выйти на улицу в это свежее утро, и, быстро натянув на себя белые брюки и теплый свитер и тщательно расчесав волосы, пока они не засверкали, как расплавленное серебро, она потихоньку сбежала вниз.

Собак нигде не было, и она немного постояла в притихшем саду, впитывая в себя запахи южной природы. Птицы распевали гимн рассвету, небо постепенно розовело. Сильный сладковатый запах жимолости и жасмина, росших рядом с каменной стеной, опьянял ее, а пурпурные гибискусы и ярко-розовые олеандры приветствовали восход солнца, соревнуясь с ярко-красными и багряными цветами герани. Мягкие краски рассвета потихоньку таяли.

Далеко-далеко несколько лодочек раскачивались на волнах, сопровождая рыбацкое судно, возвращавшееся с ночным уловом.

– Мир и покой, верно?