Читать книгу - "Школа обольщения - Джудит Крэнц"

Но это была не случайность. «Зеркала» получили номинацию еще по трем категориям: Долли Мун — как лучшая актриса второго плана, Фиорио Хилл — как лучший режиссер, Пер Свенберг — как лучший оператор.

— Слава богу! — восторгалась Билли. — Теперь ты можешь расслабиться.

— Девочка, ты с ума сошла? Теперь мы замахнемся на «Оскара»! Расслабиться я мог бы, если бы мы не получили номинации.

* * *

Долли Мун, думал Керт Арви, надо для нее что-то сделать. Теперь, когда «Зеркала» получили номинацию, его чувства к Долли, Файфи и Свенбергу стали чуть ли не отеческими. «Зеркала» были его фильмом, а Долли и остальные — его людьми. Он успешно вычеркнул из памяти заслуги Вито. Файфи и Свенберг были признанными, уважаемыми, знаменитыми профессионалами, и он мало что мог добавить к их репутации. Но Керт Арви воображал себя зажигателем звезд. И благоговел перед обнаженной натурой. Сообразительная, сексуальная, маленькая Долли Мун заслуживает собственного рекламного агента с полным рабочим днем, сказал он вице-президенту, отвечавшему за рекламу и работу с общественностью.

Ключевых работников отдела рекламы, брошенного ныне на спасение «Пиквика!», приуроченного уже к пасхальному показу, со всех сторон осаждали, как пираньи, журналисты, радостно слетавшиеся, чтобы обглодать и обсосать истекающий кровью труп большой картины, которая, как всем известно, глубоко увязла в дерьме. Ведь на этом можно состряпать такой материал, какого ни на чем больше в Голливуде не сделаешь, разве что на самоубийстве крупной звезды. Обозревая свое потрепанное воинство, глава отдела рекламы остановился на самом младшем сотруднике, некоем Лестере Уайнстоке.

Ему хотелось сделать что-то особенное для молодого Уайнстока, сына президента компании, поставляющей все передвижные туалеты для съемок. Подобно армии, сила съемочной группы — в ее желудке, но, в отличие от армии, ей требуются приличные туалеты. Хотя юный Уайнсток и закончил с отличием кинофакультет Университета Южной Калифорнии, он в лучшем случае мог бы рассчитывать на работу в отделе писем, если бы его отцом не был «туалетный король» Уайнсток, весьма влиятельный человек.

Юный Лестер Уайнсток являл собой пережиток другого времени, другой цивилизации. Стоило только взглянуть на этого очкарика, на его круглое, веселое лицо, копну лохматых волос, теплую, радостную и радующую улыбку, и вы сразу ощущали, что он создан для другой, более чистой доли, может быть, для доли одного из трех мушкетеров, хоть он и пухловат для дуэлей, или для роли юного Фальстафа до того, как тот растолстел, разумеется. Он был высок и массивен, с волосами цвета плюшевого мишки и глазами цвета любимой собачки, неопределенного коричневатого оттенка, черты лица расплывчаты, но приятны, и никто не мог их как следует описать, потому что все замечали только его улыбку. Женщины неизменно испытывали к Лестеру одно из двух чувств: им хотелось усыновить его или чтобы он удочерил их или принял как сестер. Лестер обладал глубоко романтической натурой, и такое, ставшее привычным, положение дел не являлось, конечно, предметом его мечтаний, но к двадцати пяти годам душа его еще не успела остыть. Жизнь так хороша!

Когда Лестер получил задание до вручения наград Академии стать личным рекламным агентом Долли Мун, он очень обрадовался. Пределом его амбиций, почти одинаковых у всех студентов-кинематографистов, была профессия режиссера, но пока что, реалистически рассуждал он, ему очень повезло, что всего после двух лет пребывания на самой нижней ветви тотемного шеста отдела рекламы ему дали такую работу.

Он уже видел «Зеркала» и был до глубины души очарован строгой роковой красотой Сандры Саймон. Теперь он посмотрел фильм еще раз, обращая внимание на Долли. Внешне она была девушкой не в его вкусе. Лестера привлекали унылые, очаровательно невротичные, несчастные красотки с затравленными глазами, напоминавшими блуждающие огоньки. В Долли Мун не было ничего затравленного, но Лестер понял, что она потрясающая актриса, и посмотрел фильм еще раз. На его вкус, пюпитр и зад чересчур велики, но ему полагалось нянчить ее, а не назначать свидания.

Сразу после обеда он позвонил Долли, чтобы объявить о своей миссии и договориться о встрече.

— Так как, ты говоришь, тебя зовут? — переспросила Долли, слегка одурманенная вечеринкой с соседями, которая началась под утро, как только объявили претендентов на «Оскара».

— Лестер Уайнсток.

— Ты можешь сказать еще раз и помедленнее? Произнеси по буквам.

— Эй, с тобой все в порядке? Ты, похоже, слегка не в себе.

— О, нет! Со мной все отлично. Приезжай сюда, Лестер Уайнсток. У нас есть яичный коктейль, ромовый пунш, сан-грия, текила «Мунлайт» и горячий тодди, а я пеку струдель. Если доберешься быстрее чем за час, он еще не остынет. А до тех пор до свидания, Лестор Уайнсток.

Боже, подумал Лестер, его первая кинозвезда — и вдруг немного чокнутая. Следующий звонок смутил его еще больше.

— Мистер Уайнсток, мы незнакомы. Я Билли Орсини, жена Вито Орсини. Слушайте внимательно, это очень, очень важно. Долли Мун — моя лучшая подруга, ее единственный недостаток — она не умеет одеваться. Понятия не имеет. Понимаете? Так что вы должны привести ее в «Магазин грез» не позднее чем сегодня днем, чтобы Вэлентайн О'Нил — запомнили? — смоделировала для нее платье к моменту вручения «Оскара». Не позволяйте ей спрашивать, кто за это заплатит и сколько это стоит: все за счет магазина, но я не хочу, чтобы она знала. Скажите ей, что счет шлют на студию. Вам все ясно? Хорошо. Мы скоро встретимся. Что? Да, конечно, я волнуюсь за мужа. Хорошо, передам. Но, мистер Уайнсток… Лестер, до вручения наград осталось всего шесть недель, и Долли должна встретиться с Вэлентайн сегодня же. Вы все поняли? Не стоит, право!

Лестер поднялся по лестнице в квартиру Долли, от волнения его сердце едва не перестало биться. Поспешный звонок Билли, последовавший сразу после разговора с Долли, еще дальше протолкнул его в мир, где все может случиться. Иногда, в особых случаях, его мать и старшая сестра делали покупки в «Магазине грез», но он сам ни разу не отваживался войти внутрь. Теперь ему предстояло при таинственных неотложных обстоятельствах вести в этот магазин за покупкой вечернего платья великолепную, прелестную будущую обладательницу «Оскара», а струдель благоухал так чудесно. На сегодня, решил он, забудем о диете.

Дверь открыла жена домовладельца Долли, приглашая его в гостиную, полную праздновавших людей. Лестер неуверенно остановился посреди комнаты, интересуясь, здесь ли Долли и каким образом ему удастся ее отсюда увести. Через мгновение сзади он услышал голос, в котором трудно ошибиться.

— Я спасла для тебя кусочек струделя, Лестер Уайнсток, и поверь, это было нелегко.

Он обернулся и окунулся в расточительную голубизну широко распахнутых глаз Долли, приветственно улыбавшейся ему. Он автоматически протянул руку к тарелке, которую она держала чуть выше уровня талии. Уровня талии!

— Знаю, — радостно хихикнула Долли. — Сама не могу поверить. Каждое утро просыпаюсь и смотрю в зеркало, думаю, что больше уже некуда, а все-таки оказывается, что пузо еще выросло. Ешь струдель, пока горячий.