Читать книгу - "Поединок соперниц - Симона Вилар"

— Ральф также убит?

Гуго охнул и вцепился зубами в запястье — брат Колумбанус как раз стягивал нитью края раны на его ягодице. Однако уже в следующий миг ухмыльнулся, и его зубы по-волчьи сверкнули из-под светлых усов.

— Мне, видать, на роду было написано своей рукой лишить этого трубадура жизни. Но что еще оставалось, если он вновь предал? Я заметил Ральфа в охотничьем домике, еще когда мы подплывали к острову. Вот только что он успел сказать? Думаю, немного. Старина Ральф хоть и не блистал умом, но должен был сообразить, что болтать не в его интересах. Он ведь сам увяз в этом деле. И к тому же все еще рассчитывал заполучить свою саксонскую девку. Зачем ему чернить себя в ее глазах?..

Он опять охнул и поморщился. А мне пришло в голову, что Гуго Бигод — парень не промах. Когда человек в таком состоянии способен трезво рассуждать — это стоящий человек.

— А чуть позже, — продолжал Гуго, — когда Ральф уже увозил в челноке Милдрэд…

— Дочь Гиты Вейк также была там?!

Он словно не услышал моего вопроса.

— …Когда уже они плыли в челноке, то лучшей мишени было не найти. А я лучник не из последних. Клянусь бородой Христовой, я собственными глазами видел, как светлое оперение моей стрелы торчало из-под лопатки Ральфа де Брийара. Он не упал, но плоскодонка пошла зигзагами, и вряд ли Ральф сумел после этого сделать больше двух-трех гребков, а сейчас наверняка уже отчитывается перед святым Петром за свои прегрешения. Для пущей верности следовало бы его добить, но тут эта белобрысая саксонка, точно фурия, вылетела с мечом из кустов. Бедняге Освульфу, что стоял подле меня, досталось так, что он только захрипел, но меч застрял в кости, и она не сумела его сразу освободить. Пришлось угомонить ее кулаком в висок… И с какой это стати она осталась на острове, а не удрала с Ральфом? Вот уж чисто саксонское тупоумие!

Лекарь наконец закончил свою возню и удалился. Я ходил от стены к стене, перебирая четки, чтобы сосредоточиться.

— Значит, ты говоришь, что тебя и леди Бэртраду не преследовали?

— Верно понял, преподобный.

Гуго поднялся со скамьи, застегивая пряжку ремня. Сейчас он выглядел почти спокойным, только руки еще слегка дрожали.

— И лиц наших никто не видел. Если бы не одно… Этот крестоносец — дьявол его раздери! — очень заинтересовался леди Бэртрадой. Когда мы уже отчалили, он все еще стоял на берегу, глядя нам вслед. И пусть бы глазел сколько угодно, но у леди как раз в этот момент из-под капюшона упали косы.

Мы оба одновременно взглянули на графиню.

Она почти угомонилась, лишь вздрагивала, давясь судорожным всхлипыванием. У леди Бэртрады были приметные косы — длинные, темные, с редким красноватым отливом, длиною едва ли не до колен. Но еще когда мы продумывали план убийства графа Норфолкского, было решено объявить, что миледи больна и не покидает покоев. Монахи в обители и по сей день возносят молитвы за выздоровление знатной благодетельницы аббатства. Не составит труда доказать, что графиня ни на час не отлучалась из моей резиденции.

Я повернулся к Гуго.

— Когда вы прибыли сюда, вас могли заметить?

Гуго боком опустился на скамью. При свете висящей на крюке лампы стало видно, насколько он утомлен. Однако когда заговорил, в его голосе чувствовалась сила.

— Святой отец, мне не впервой возвращаться с ночной вылазки. Уж будьте покойны, я знал, как проехать, чтобы избежать дорожных разъездов и застав. Да и время ночное… А мчались мы так, что лошадь графини пала неподалеку от Бери-Сент-Эдмундса. Мой каурый оказался покрепче — он-то и доставил нас обоих к воротам резиденции. Последние две мили мы ехали тихо, как обычные запоздалые путники, — мне едва удалось убедить графиню, чтобы она не пыталась на всем скаку влететь в аббатство.

Да, Бэртраде повезло, что подле нее в такую минуту был Гуго. Признаюсь — долгое время я считал этого человека злым гением графини. Не настраивай он постоянно ее против мужа, она, возможно, и поладила бы с Эдгаром. Ведь с какой стороны ни посмотри, этот сакс показал себя весьма терпеливым и покладистым супругом. Но что сделано — то сделано. И сегодня Гуго спас ее.

Он вновь обратился ко мне:

— Святой отец, все, что от вас требуется — это помочь мне добраться до ближайшего порта и переправиться в Нормандию. Дело в том, что еще пару недель назад я получил послание от отца. Старик совсем плох и призывает меня ко двору короля. Если мне удастся уехать немедленно, не составит труда кого угодно убедить, что я давно пребываю в Нормандии.

В такой просьбе не было ничего чрезмерного — я и сам был заинтересован в его исчезновении. Однако Бэртрада считала иначе. И хотя до сих пор она казалась безучастной, но тут бросилась к Гуго и буквально повисла на нем с криком, что он покидает и предает ее в ту минуту, когда только он способен защитить ее от гнева супруга.

— Умолкни, Бэрт! — Гуго едва не оттолкнул ее. — Или напомнить, как ты пыталась бросить меня, раненого, в пути? И если бы я не пригрозил, чем это обернется для тебя, если меня схватят…

Что-то произошло между этими двумя в дороге, коль Гуго забыл об обычной учтивости. Пришлось напомнить, что Бэртрада как-никак дочь короля. Гуго вновь захромал к Бэртраде, даже приобнял ее за плечо.

— Пойми, Бэрт, радость моя, для всех нас будет лучше, если мы сейчас расстанемся. Граф ничего не заподозрит, а о вас позаботится наш славный Ансельм. Я же смазываю пятки, дабы никто не заподозрил, что я мог подбить столь благонравную леди на ночные проделки в фэнах.

Итак, Гуго отбыл, а Бэртраду пришлось напоить успокаивающим отваром и уложить в постель. Мне же надо было заняться заметанием следов, сделать все возможное, чтобы ни у кого и подозрения не возникло, что я как-то связан с событиями нынешней ночи. Ибо, что греха таить — именно я предложил избавиться от Эдгара Армстронга, а леди Бэртрада, озлобленная пренебрежением супруга, с легкостью проглотила эту наживку. Ее ненависть к мужу взросла на почве любви — как духовник графини, я это прекрасно знал. И мне не составило труда довести ее неприязнь до такого накала, что она сама предложила использовать в этом деле Гуго и его подручных.

В тот день я созвал самых доверенных людей, дав им два наказа: во-первых, отправиться в Саухемский монастырь и наистрожайше приказать тамошнему настоятелю ни при каких обстоятельствах не упоминать о том, что в его обители пребывала графиня Норфолкская в обществе вооруженных людей. Во-вторых, я велел доставить павшую лошадь графини в мои конюшни и пустить слух, что рыжая Молния погибла от скоротечной болезни.

Что касается самой миледи, то она проспала до темноты. С ней постоянно находились нянька Маго и две преданные фрейлины, дочери мелкопоместных рыцарей, для которых служба у графини была единственной возможностью избежать участи старых дев. Эти дурнушки готовы были костьми лечь за свою госпожу, и только пытка могла вынудить всех трех сознаться, что миледи покидала резиденцию.