Читать книгу - "Содержанка - Кейт Фернивалл"

— Пойдем, выпьем кофе. Алексей, мы будем в гостиной.

Она тактично увела Лиду из кабинета, усадила в кресло, а сама ушла на кухню варить кофе. Алексей устроился в гостиной поговорить. Оставшись наедине с человеком, который не был ее братом, Лида почувствовала себя неуютно. Теперь ей нужно было переосмыслить все.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил он.

— Неважно. Но ничего. Выживу, — улыбнулась она ему. — Спасибо.

Он сел напротив в другое кресло и вытянул длинные ноги в неудобной позе. Ее благодарность явно заставила его немного насторожиться, поэтому Лида заговорила о другом.

— Вижу, вы собираетесь.

— Да. Антонину уже начинают спрашивать о Дмитрии. Хотят знать, где он. Оставаться здесь слишком опасно, поэтому сегодня мы уезжаем.

— И куда вы?

— Антонина изменит имя, ее не найдут. Мы купили новые паспорта, но собираемся остаться в Москве. Переедем в другой район.

— Конечно, ведь Максим живет в Москве.

Алексей бросил на нее недовольный взгляд, и Лида внимательно всмотрелась в его глаза. Их цвет обманул ее. Из-за этого цвета она поверила матери, которая утверждала, что Йене был отцом Алексея. Но какой же глупой она была! Йене был не единственным зеленоглазым мужчиной в Санкт-Петербурге.

Ни с того ни с сего она вдруг подалась вперед и произнесла:

— Я возвращаюсь в Китай.

Она услышала, как Алексей шумно вздохнул от неожиданности.

— Нет, Лида. Это будет ошибкой. Послушай, а почему бы тебе не остаться с нами? Здесь, в Москве. Мы нашли квартиру. — Он показал на высокий потолок. — Не такие хоромы, как эта, но там две комнаты.

— Нет, Алексей. Спасибо, но нет.

— Прошу тебя, Лида, не делай этого. Что мы с тобой без России? Она у нас в крови.

Она покачала головой.

— Я люблю Россию. Но не настолько.

Их взгляды встретились. Как она могла когда-то считать этого человека холодным? Ведь внутри него горит такой огонь. Глубоко внутри, скрытый стеной гордости.

— Я люблю тебя, брат, — мягко сказала Лида.

Она не могла лишить его отца, рассказав правду.

Он встал с кресла и сел перед ней на лакированный пол, взяв в руки ее ладони.

— Останься в Москве, — произнес он, заглядывая ей в глаза. — Мне хочется, чтобы ты была рядом со мной. Я останусь с ворами и с помощью Максима пробьюсь наверх, а там…

— Когда Максим умрет, ты будешь готов занять его место. Дорогой мой брат, вот уж чего-чего, а честолюбия у тебя всегда хватало.

Он не кивнул, но глаза его засияли, и Лида почувствовала, как через все его тело прошел импульс. Этот человек не станет подгонять себя под сталинскую смирительную рубашку. Но увидела она и те перемены, которые уже произошли с ним, и ей стало страшно. Как много из того, что ей в нем нравилось больше всего, исчезнет, если он проведет свою жизнь с ворами? Надо же, а ведь это она когда-то промышляла воровством и могла попасть в тюрьму, не он.

— А что, если ты вернешься в Китай со мной?

Он нахмурился.

— Нет. Из России я не уеду.

Так он считает ее предателем? Он это хотел сказать?

— Так ты говорил, у тебя для меня что-то есть.

Он пристально всмотрелся ей в лицо, как будто искал в нем что- то, потом сходил к письменному столу и вернулся с какими-то бумагами.

— Вот. Новые документы.

Сердце Лиды заколотилось.

— Быстро.

— Подарок от Максима.

— Поблагодари его от моего имени.

— Поблагодарю. — Какое-то время Алексей молча смотрел на нее. — Последний раз прошу тебя, сестренка. Откажись от него. Это закончится тем, что вы принесете друг другу несчастье.

— Не могу. Я не могу отказаться от него, так же как не могу отказаться дышать.

— Что ж, хорошо. — Он протянул ей пакет. — Здесь форма с личной печатью Малофеева. С ней ты можешь свободно ездить по стране и покупать билеты. И деньги… От Антонины… Тут хватит, чтобы до Китая доехать.

Лида взяла пакет. Рука ее задрожала, к глазам подступили слезы.

— Что мне сказать, Алексей? Ты — брат, о котором я всегда мечтала.

Алексей смущенно улыбнулся. Ее слова застали его врасплох.

— У меня для тебя тоже кое-что есть, — добавила Лида. — Надеюсь, тебе понравится. — Она достала из кармана небольшой сложенный листок бумаги и протянула Алексею.

Он развернул его.

— Одно из писем отца.

Это было письмо, в котором Йене упоминал Алексея.

— Если хочешь, можешь оставить себе.

Алексей кивнул и быстро отвернулся. И все же Лида успела заметить, что на лице его появилось непонятное выражение, из-за которого он вдруг стал выглядеть молодым и ранимым. Он аккуратно сложил листок.

В комнату вошла Антонина, в руках она несла поднос. Пока Лида пила горячий кофе и жевала теплые булочки, Антонина прошлась ножницами по ее волосам, придав им более или менее ухоженный вид. Про себя Лида отметила, что у нее это превосходно получилось. Пока Антонина колдовала с ножницами, Лида успела заметить и то, как внимательно Алексей всматривался в лицо этой женщины, наблюдая за каждым оттенком его выражения, и ей вдруг очень захотелось, чтобы у них все было хорошо. Потом ее отвели в спальню, где на кровати валялись вперемешку платья, туфли и собольи палантины.

— Выбирай, что хочешь. — Безразличным жестом Антонина махнула на кровать и на открытую черную бархатную коробочку, стоявшую на туалетном столике.

Даже с порога Лида увидела, что в коробочке драгоценности. Не удержавшись, она залюбовалась сиянием бриллиантов и маслянистым блеском золота, но ни к чему не притронулась. Коснись она хоть чего-нибудь, и ей уже не удалось бы разжать пальцы.

— Спасибо, — сказала она. — За деньги и за это. Вы очень щедры, мне больше не надо.

— Мы думаем избавиться от всего этого. Продать через Максима. Так что подумай еще раз.

— Нет. Спасибо.

— Не хочешь кровавых денег, да?

— Что-то вроде того.

— Я не виню тебя. — Антонина подошла и поцеловала Лиду в щеку. — По крайней мере, позволь отвезти тебя на вокзал.

Лида вышла из машины. Перед вокзалом было не протолкнуться от пассажиров, чемоданов и грузчиков с тележками, но она почти не замечала их. Все ее внимание было обращено на людей в форме. В серой форме с синими нашивками у воротника. Они старательно проверяли бумаги и всматривались в лица. Кого-то искали.

— Служба безопасности, — тихо сказала она Алексею.

— Еще не поздно вернуться.