Читать книгу - "Султан и его гарем - Георг Борн"

– Мне остается только обратиться к вашему величеству с всепокорнейшей просьбой отправить Сирру-пророчицу в свой дворец, чтобы избавить ее от всех оскорблений, мучений и опасностей.

– Хорошо! – воскликнула султанша Валиде решительно. – Я это сделаю сейчас же! Позови ко мне Керима-пашу, моего камергера, я дам ему поручение послать адъютанта с приказанием привести пророчицу ко мне во дворец.

Сади поблагодарил и поклонился. Новый шаг был сделан, новый невидимый удар был нанесен Мансуру. Он был тем значительнее, что Мансур не мог и подозревать о нем. Сади немедленно отыскал Керима-пашу и послал его к султанше Валиде.

Султан уже уехал с праздника принцессы, остальные же гости тем свободнее предались удовольствиям.

Женщины, принимавшие участие в празднестве, мало-помалу удалились в смежные комнаты и болтали на свободе, ели мороженое и курили папиросы.

Сади, убедившись, что Керим-паша вышел из залы, не будучи замечен Мансуром и его приверженцами, только хотел снова войти в залу, как к нему подошла доверенная служанка принцессы.

– Эсме поручено просить тебя, благородный паша, следовать за ней, – тихо сказала она.

– Кем ты послана? – спросил Сади.

– Ты сейчас узнаешь это, благородный паша, – отвечала Эсма и боковым ходом привела его к двери.

– Войди туда, – сказала она, указав на дверь, затем неслышно удалилась по мягким коврам, застилавшим весь пол.

Сади открыл дверь и вошел в маленькую комнату, обитую зеленым атласом. Первое, что бросилось ему в глаза, – это великолепная золотая подставка с тремя бунчуками – знаком достоинства паши, над ними висел лавровый венок, окруженный свечами. «Тебе принадлежит торжество этого дня! – было написано сверкающими буквами, состоявшими как бы из маленьких, едва заметных блуждающих огоньков. – Слава тебе, Сади-паша!»

Сади осмотрелся кругом, в маленькой комнате никого не было. Казалось, что невидимая рука устроила все это. Предназначенный Сади сюрприз, конечно, был делом принцессы.

Сади был обрадован и осчастливлен этим, чрезвычайно льстившим его самолюбию сюрпризом. С сияющим лицом глядел он на блестящие знаки своего достоинства. Он был так погружен в созерцание, что даже не заметил, как близ него зашумела портьера и показалась стройная фигура принцессы. Она увидела Сади и заметила его восторг.

– Прими это от меня в знак моей благосклонности, – тихо сказала она.

Сади обернулся и, увидев Рошану, опустился пред нею на колени.

– Благодарю, горячо благодарю тебя, принцесса! – взволнованно прошептал он, страстно целуя протянутую ему руку.

– Ты скоро исполнил свое обещание, Сади. Ты возвратился победителем, ты достиг тех блестящих знаков достоинства, которые висят там, – сказала принцесса, поднимая Сади с колен. – Прими же от меня эти отличия и позволь пожелать тебе всякого счастья, Сади! Этот праздник устроен в твою честь и твоего товарища Зоры-бея – и я желаю обоих вас видеть в числе моих гостей.

– Я не могу представить тебе, светлейшая принцесса, моего друга Зору-бея. Он стал жертвой низкой измены, – отвечал Сади.

– Жертвой измены? Пойдем в мой будуар, Сади, и расскажи мне обо всем.

И принцесса повела Сади из маленького зеленого покоя в соседний, немного побольше, куда слегка доходили нежные, чарующие звуки музыки.

Будуар Рошаны представлял смесь восточной пышности с европейским вкусом. Мягкие, обитые светло-пунцовой шелковой материей диваны, обтянутые дорогими коврами стенные ниши с золотыми висячими лампами – все это влекло к отдыху и неге. Кругом стояли прелестные мраморные столики со всевозможными дорогими безделушками: часы из мрамора, античные вазы и различные вещи из янтаря. В середине будуара с потолка свисала люстра, лампы которой были закрыты матовыми колпаками. У окна с тяжелыми затканными золотом занавесями стоял дорогой, отделанный золотом и перламутром письменный столик принцессы и на нем золотой письменный прибор, украшенный драгоценными камнями.

Принцесса ввела Сади в этот слабо освещенный роскошный покой, где они были совершенно одни, вошла в одну из полукруглых ниш и опустилась на диван. Сади, стоя перед нею на коленях, рассказал ей обо всем, что произошло между Зорой и Магометом-беем.

– Ты прав, Сади. Магомет был фаворитом Мансура-эфенди, – сказала она. – Шейх-уль-Ислам никогда не простит Зоре-бею убийство его доверенного слуги.

– Задача моя теперь – освободить Зору и низвергнуть Мансура.

– Это слишком смелый план, Сади. Оставь его. Он может испортить всю твою будущность.

– Когда я отправлялся в бой, ты говорила иное, принцесса, и твои слова были для меня талисманом, зачем ты на этот раз предостерегаешь меня? Будь лучше заодно с нами, помоги нам в нашем деле, оставь Мансура-эфенди! Прошу тебя!

– Если ты просишь, Сади, я не могу отказать тебе – ты еще никогда не просил.

– Будь нашей союзницей, тогда дни Мансура сочтены.

– Если ты объявишь ему войну, я буду на твоей стороне, Сади.

– О, благодарю, принцесса, благодарю! – воскликнул Сади в упоении: любовь Рошаны, ее прелестный, обольстительный образ и роскошная обстановка заставили его забыть все остальное.

Он был один с нею, в нише полутемного будуара, он стоял на коленях перед диваном, на котором лежала Рошана, – принцесса отвечала на его любовь, он мог назвать ее своею. Его манили блеск и богатство, но еще более предполагаемая красота Рошаны и упоение этой минуты.

Он обнял и с любовью смотрел на нее, она склонилась к нему, и в ее прекрасных черных глазах сверкнуло целое море любви и блаженства.

– Любишь ли ты меня? – спрашивала она едва слышно трепетным голосом.

– Выслушай мое признание, о принцесса, да, я люблю тебя! Последние преграды между нами должны разрушиться, ты должна быть моей, беззаветно моей!

– Не спрашивай, не требуй ничего, лежи у ног моих, и жизнь будет блаженством, – шептала Рошана.

– Будь моя! Будь беззаветно моя! – страстно шептал Сади и хотел приподнять покрывало с ее лица.

Но она поспешно отстранила его руку.

– Что хочешь ты сделать? – спросила она с упреком.

– Будь моею! Дай мне взглянуть на твое личико, дай мне поцеловать твои губки, – отвечал он, устремив на нее страстный взгляд.

– Я твоя – но не требуй видеть мое лицо! Обещаю тебе все, только не это.

– Не сердись на меня, ты даешь мне так много, так согласись же быть моею.

– Я твоя, мой возлюбленный, наконец-то я в твоих объятиях, – шептала Рошана в блаженном упоении.

– А ты не дашь мне взглянуть на твое лицо? – тихо спросил Сади, обвив рукою стан принцессы.

Она поспешно опустила руку на покрывало, боясь, чтобы он не приподнял его, точно под ним скрывалась тайна.