Читать книгу - "Долина кукол - Жаклин Сьюзан"

– Ты же не куришь после сердечного приступа. Что ты пытаешься этим доказать? Он ухмыльнулся.

– К чему столь трогательная забота о моем здоровье? Сдается мне, что после сегодняшней ночи будущего мне отпущено не так уж много.

– Кевин, зачем ты пришел сюда?

– Я знал, что ты будешь с ним. Давай, опиши мне все. Он отделал тебя на полную катушку? Наверное, полностью раскрепостился с тобой? Перепробовали, поди, во всех позах, разве что не на люстре?

– Прекрати! Такое поведение тебе не к лицу. Успокойся… а если хочешь остаться здесь – иди ложись.

– А ты бы легла сейчас со мной? – Он увидел, как она вся застыла. – Если бы легла, то была бы просто подстилкой. Самое подходящее название для таких, как ты. Ну, так как же?

– Кевин… у нас с тобой ничего не было после сердечного приступа. Дело не в том, я была против… но твое здоровье и…

– …И мой возраст. Ну, продолжай, говори.

– Что бы ни произошло между Лайоном и мною сегодня, это не имеет никакого отношения к тому, как я отношусь к тебе.

– И я должен смириться с этим? Значит, Лайон будет жеребцом, а я – стареньким преданным воздыхателем?

– Ты мой друг, часть моей жизни… человек, которого я глубоко люблю. А Лайон – это… другое.

– Так вот, не собираюсь играть эту роль. Тебе придется сделать выбор.

– Хорошо, Кевин, – устало сказала она. – Если ты вынуждаешь меня…

Он схватил ее за плечи.

– Нет, нет! Анна, не бросай меня! – Он затрясся в рыданиях. Она хотела отстраниться, но вместо этого стала гладить его по голове. Было так ужасно видеть, как человек распадается на твоих глазах. Она ли повинна в этом, или его здоровье и возраст?

– Кевин, я не оставлю тебя.

– Но будешь продолжать встречаться с ним. Думаешь, я смогу вот так? Зная, что ты приходишь ко мне из его объятий?

– Кевин… – Она с трудом подыскивала нужные слова. – Мы оба знаем, что я была с Лайоном. Но он возвращается в Англию. И знает о тебе. Сказал даже, что ты хороший человек.

– Вот-вот, это и есть в нем типично английское. А ты разве не знаешь? Все англичане глубоко испорчены. Он, наверное, удовольствие получает от того, что делит тебя с другим.

Она терпеливо вздохнула. Это говорил не Кевин, его устами говорил истерический страх.

– Кевин, я остаюсь с тобой.

– Почему? Разве он больше не хочет тебя?

Она повернулась, прошла в спальню и начала раздеваться. Невероятно. История повторяется. Кевин неожиданно стал походить на Аллена Купера. То же самое коровье выражение на лице и тот же самый детский гнев. И опять именно Лайон находится на заднем плане, ничего не требуя и ничего не обещая, а она разрывается надвое. Скольким же она на самом деле обязана Кевину? Ее отношения с ним никогда не приводили ее в восторг. Однако все это время она ни разу не дала ему оснований ни для ревности, ни для опасений. Возможностей у нее была масса – множество мужчин моложе и привлекательнее Кевина, – но она отклоняла все предложения. Она дала ему четырнадцать лет счастья, разве это не уравновешивает любое обязательство по отношению к нему? И все же она нужна Кевину. Он просидел здесь всю ночь, курил. Она знает, что это такое – сидеть и ждать человека. Внезапно ее захлестнул порыв нежности и жалости к Кевину. О боже, он выглядит таким старым, таким уязвимым. Она не может причинить ему боль.

Анна вернулась в гостиную. Кевин все сидел, уставясь в одну точку перед собой, раздавленный, разбитый.

Она протянула к нему руки.

– Кевин, я люблю тебя. Раздевайся, уже поздно. Поспи немного. Я здесь, я всегда буду здесь, пока буду нужна тебе.

Неверной походкой он двинулся к ней.

– Ты не будешь с ним больше встречаться? Не будешь?

– Нет, Кевин. Больше я с ним встречаться не буду.

* * *

Две недели Анна преодолевала в себе желание позвонить Лайону, старалась стереть из памяти всякое воспоминание о нем. Хотя Лайон ни разу не позвонил ей, она знала, что он где-то рядом и ждет ее. Однако она призвала на помощь всю выдержку и самодисциплину, на которую только была способна, и ей удалось устоять. Были ночи, когда она оставалась одна. Тогда ее обуревало неодолимое желание позвонить ему и вихрем промчаться эти три квартала до его отеля. В такие минуты она выходила на террасу, глубоко вдыхала ароматный ночной воздух и смотрела на звезды. Такая ночь создана для любви – нужно быть с Лайоном, а не стоять здесь одной вот так. И неизменно раздавался телефонный звонок: зачем-нибудь звонил Кевин, явно проверял ее. Он никогда не делал так раньше, но сейчас стал звонить в самое неурочное время. Часто он язвительно говорил, уходя от нее: «Ну, девочка моя, я пошел в свою холостяцкую берлогу. Сегодня твой старичок примет теплую ванну и ляжет спать». А спустя три часа снова приходил к ней. «Никак не могу уснуть, – говорил он. – Можно, я проведу ночь у тебя?» С улыбкой сожаления она отмечала облегчение, которое отражалось у него на лице при виде того, что она дома и одна.

Анна сидела в «21» с Кевином и одним из новых владельцев «Гиллиана», когда в зал вошел Лайон. Был один из тех душных, жарких вечеров конца июня, которые наступают совершенно неожиданно, безо всякого предупреждения. Температура была за девяносто. Весь день она записывала рекламные ролики и очень устала. Все ей осточертело. Она подняла глаза и увидела, как в зал входят Лайон. Он был с одной из тех девиц, которых Кевин называл «лакомыми кусочками», но Анну он не заметил – метрдотель провел их в другую половину зала. Со своего места она прекрасно видела его, оставаясь сама незамеченной. Девице было лет девятнадцать, ее иссиня-черные волосы ниспадали на плечи. Она была сильно загорелой, видно было, что она загорает систематически в весьма тщательно. У нее было милое личико, а платье из тонкой ткани на узких бретелях вызывающе обтягивало юное тело, щедро демонстрируя все его прелести. Ее пальцы с необычайно длинными ногтями, покрытыми серебристым лаком, ни на минуту не размыкались с пальцами Лайона. Она ловила каждое его слово. Откидывала назад волосы, от чего они переливались волнами. Вот она что-то сказала, и Лайон, откинув голову, рассмеялся. Затем он перегнулся к ней и легко поцеловал ее в нос. Анна ощутила укол почти физической боли. Сколько ночей он провел с подобными девицами! И все эти ночи она лежала, не смыкая глаз, желая его, думая о нем, представляя, что и он один и что ей нужно лишь позвонить ему…

Для нее это был самый худший вечер за последние годы. Глубина страдания испугала ее саму. Так глубоко она ничего не переживала с тех давнишних дней, проведенных вместе с Лайоном, однако сейчас все было так, словно все ее чувства снова ожили – все приливы эмоций, которые, как она думала, остались в юности – нет, нет, они не умерли, а просто были погружены в летаргический сон, ожидая пробуждения. Она не сводила глаз с Лайона и его девицы, благодарная Кевину за то, что он целиком ушел в разговор об акциях.