Читать книгу - "Девушка по имени Москва - Ринат Валиуллин"

На это ушло несколько секунд — целая вечность, если измерять в мгновениях. В каждой секунде их ровно 17. Мгновения были открыты давно, гораздо раньше нейтрино, но как мера измерения времени никогда не учитывались. Работала, как и раньше, величиной абстрактной. В которой можно было долго измерять счастье. А зря. Ведь в каждом из мгновений своя пора. «Пора!» Он закрыл кран и, накинув на себя полотенце, вышел на другой балкон, который по размерам напоминал небольшой полуостров. Внизу пруд. Чем больше он кормил, тем явственнее пруд стал походить на водохранилище, яства сыпались прямо из рук. Обычный батон вдруг стал для кого-то яством. Ажиотаж — вот что он делал с мировоззрением. Совсем скоро водохранилище открылось морем. Здесь Кирилл любил кормить уток, создавая ажиотаж для всех остальных.

— Уток нельзя кормить хлебом. У них потом крылья секутся. Теряют летательные функции, — как и всякий заместитель, подкрался незаметно сзади Мефодий.

Внизу к балкону начали подтягиваться суда, сначала это были катера и яхты, потом начал подходить флот: фрегаты, эсминцы и крейсеры, и, наконец, словно киты, поднялись из морской пучины подводные лодки.

— Что за дурацкая привычка — появляться в самый разгар созерцания, — чуть не выронил из рук батон Кирилл.

— Созерцания — от слова «озерцо»? — постарался Мефодий, давая понять Кириллу, что тоже обладает филологическим вкусом. — Хватит скромничать, это давно уже море. А крылья действительно секутся.

— Так вот почему люди не умеют летать — слишком много хлеба, — продолжал сыпать мякиш в воду Кирилл.

— Возможно, поэтому ангелы не едят хлеб.

— А чем же они живут? С виду упитанные такие.

— А ты чем живешь? Святым духом, поэтому, в отличие от птиц, летают, но не гадят.

— Ангел по определению не может, не может быть гадом. Ты находишь связь между гад и гадить?

— Мне кажется — прямая, — не раздумывая, ответил Мефодий.

— Кишка.

— Грубо, очень грубо.

— Ну, давай образно. А ты же не можешь образно, кишка тонка, — отомстил за нарушение покоя Кирилл.

— Трубопровод, — вывернулся Мефодий.

— Трубопровод не кишка, а горло. Союзники опять пытаются наступить нам на него. Извини, я, конечно, перебрал про образы.

— Не извиняйся. Это не красит адмиралов. Надеешься, что «Мистрали» все-таки подойдут?

— Ах ты, шельма, умеешь задеть за больное. — Кириллу расхотелось кормить уток. — Нет, я дальше смотрю, много дальше, — указал он взглядом вдаль.

Там на горизонте вместе с кораблями, крейсерами и подлодками за хлебом потянулась и суша.

— А ты, я смотрю, любишь кормить. Куда ни глянь, везде твои щедрые руки.

— Прикорм — это очень важно, я же тебе говорю, что работаю на перспективу.

Нужно создавать кормушки. Чем больше, тем лучше. От этого зависит улов.

— Я понял, уха вкусна, когда навариста.

— Ну, в некотором роде. Кстати, а почему бы мост между левым и правым не построить? — понюхал свежеотломленный хлебушек Кирилл и бросил в воду.

— Это дорого.

— Значит — выгодно. Та же стоматология, только другого масштаба. Если где-то прогнило, ставь мост и не парься.

— Стоматологи разводят людей на мосты, — невербально прошелся языком по своим Мефодий.

— А мосты — на берега? — рассмеялся Кирилл. — Надо строить разводные.

— Сейчас какой объект ни строй — все разводные. Главное — найти того, кто будет отвечать за разводку. Никто не хочет быть крайним, все хотят быть последними.

Между ними повисла пауза. Перезагрузка. Где-то вдалеке траулер начал грузить улов прямо посреди их разговора, а они, открыв рты, наблюдали за крупной рыбой. Мефодий был моложе, его нейроны справились первыми. Он раньше Кирилла очнулся от мечт и продолжил:

— Тепло. Бабье тело.

— Бабье, — задумчиво молвил все еще загруженный Кирилл. — Знаешь, что такое бабье лето? Это когда осень пришла и застала лето с бабой.

Мефодий беззвучно рассмеялся, как он умел, когда было не смешно, или ему не нравилось слово баба. Смеяться так он научился давно, это было удобно, вроде как человека не обидишь, а совесть не услышит, что смеешься из уважения. Но совесть услышала: «Отдашь голос, потом кричи, смейся безголосый. Рыба!» — дала она ему пощечину, он почувствовал горячий румянец на лице, словно табло его было table, за которым играли в домино.

— Как дела с музой? Все еще не слушается твоего воображения?

Мефодий отрицательно покачал головой, отвечая на вопрос.

— Будешь? — предложил ему Кирилл. — Свежий, я сам половину съел.

«Врет», — подумал про себя Мефодий и не стал останавливать голову. Совесть не позволила. Рука Кирилла по-прежнему ждала. Она застыла с хлебом в удивлении. Мефодию пришлось взять кусок хлеба, положил на язык, потом спрятал за щеку: «После выплюну».

— Это все? Ну как хочешь. — Кирилл бросил хлеб в атмосферу. Тот плюхнулся в море и поплыл, а стая голодных марин и субмарин долго и жадно кусала его, таская краюху по воде. Они ловко расправились с щедрым подарком, только крохи достались тем рыбам, что сидели на дне.

— Хватит головой качать. Что ты, как китайский болванчик, заладил одно и то же? Где величие?

— Слов нет, я не китайский болванчик, я скорее маятник Фуко, — остановил голову Мефодий, провожая батон глазами.

* * *

1 °CЕНТЯБРЯ

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Москва!

1. Контракт подписан ЭЦП, проверьте, пожалуйста, все ли в порядке.

2. Пытался облегчить Вам жизнь, не получилось, на итоговой сумме сломался. Отправляю то, что получилось.

P. S. Сгораю от нетерпения.

МОСКВА: С добрым утром — днём!

1. Всё в порядке.

2. Суммы разные, потому что с точки зрения математики сайт закупок и программа «Смета» лежат в разных плоскостях и, к сожалению, не пересекаются. Не жалеете Вы меня, НЬЮ-ЙОРК, смета в приложении.

P.S. не могу порадовать — подруга с лёту сказала — Золушка, но хочу заметить что размер ноги у меня 37–38. Жду следующих сравнений.

НЬЮ-ЙОРК: 1. Слава Богу! ГД будет доволен.

2. Конечно, жалею. Иначе не полез бы в дебри сметного искусства. Если получится, попытаюсь передать подписанную смету Вам или ГД (тогда дайте его координаты) завтра вместе с водителем. Договор подписал и передаю.

3. И о приятном:

3.1. Возникает впечатление, что в нашем с Вами диалоге участвует как минимум половина вашего города.

3.2. Если я правильно понимаю, я со своим 45-м размером ноги тоже не могу претендовать на звание ЗолушкА?