Читать книгу - "Гармония Джейн - Райан Уинфилд"

– Лучше не надо, – возразил судья. – Нам с избытком хватило того, что мы слышали.

– А давайте мы вам споем отрывочек из госпел? Это мы вместе сочинили.

Судьи отчаянно замотали головой, однако близнецы снова забренчали на укулеле и загнусавили.

– Их кто-нибудь удалит со сцены или нам это сделать самим? – не выдержал главный судья.

Двое работников сцены взяли близнецов под костлявые локотки и повели прочь со сцены. Удивительно, но парни продолжали тренькать на укулеле. Играть они, кстати, тоже не умели. Только когда хлопнула дверь, эта назойливая музыка оборвалась.

Туповатые близнецы заставили Джейн на время забыть о Калебе. А он уже стоял на сцене, с гитарой, когда-то купленной ею. Он держался настолько уверенно, настолько был на своем месте, что Джейн показалось: это не Калеб вписался в сценический антураж, а, наоборот, все декорации подстроили под него.

– Представься, молодой человек, и расскажи, откуда ты.

– Калеб Каммингс. Сиэтл.

– Что ж ты так далеко ехал? В Сиэтле тоже было прослушивание.

– Сейчас я живу в Остине, потому пришел сюда.

Женщина, сидевшая рядом с Джейн, слегка пихнула ее локтем.

– Посмотрите, какой красавчик.

– Знаю, – ответила Джейн. – И весь мой.

– Сколько же тебе лет, Калеб? – спросил судья.

– Двадцать четыре. – Калеб вдруг наморщил лоб, как будто что-то вспоминал. – Подождите, сегодня ведь тридцать первое? Сегодня мой день рождения. Так что мне уже двадцать пять.

У Джейн чуть не случился сердечный приступ. Как она могла забыть про его день рождения? Она же еще весной, когда оформляла ему страховку, запомнила дату.

– Прими наши поздравления, – усмехнулся судья. – Мне нравятся ребята, которые не выпячивают свою значимость. В твоей биографической справке, которую ты нам прислал, ты называешь себя синестетом.

Когда Калеб молча кивнул, Джейн испытала угрызение совести. Может, она напрасно упомянула об этом? Вдруг Калеб считал свою особенность слишком интимной? Джейн мысленно отругала себя. Хороша же любимая женщина! Интимные подробности выбалтывает, а про день рождения забыла.

– А вы знаете, что Билли Джоэл тоже синестет?

– Нет, сэр. Я об этом не знал.

– Теперь знаешь. Полагаю, что и у Дюка Эллингтона была синестезия. А как вообще ты узнал об этой своей особенности?

– Я думаю, это подарок судьбы, а не просто особенность.

– Хорошо. Откуда ты узнал, что обладаешь таким даром?

– Мне сказала учительница. Это было в четвертом классе. Я не приготовил домашнее задание, и когда она спросила почему, я ответил, что до поздней ночи писал музыку. Учительница не поверила и попросила принести эту запись.

– А как она по твоей музыке определила у тебя синестезию?

– Это не она. Она отправила меня к психологу. Он мне и сказал.

– Интересно. Почему психолог так решил?

– У него дядя был синестетом. И потом… он посмотрел на мою запись. Там вместо нотных знаков были линии, нарисованные цветными карандашами.

Единственная женщина из состава жюри слушала слова Калеба, недоверчиво прищурив глаза. Видно, считала, что он врет.

– А сейчас ты видишь какой-нибудь цвет? – спросила она. – Мы сидим, разговариваем с тобой. В каком цвете ты видишь наш разговор?

– В желтом, мэм, – ответил он.

– Почему именно в желтом?

– Потому что, мэм, яркий прожектор, который светит мне в лицо, дает желтый свет.

Четверо судей засмеялись. Женщина нахмурилась.

– Ладно, молодой человек, – сказал судья, сидевший в центре. – Нам интереснее послушать твою игру и пение.

Калеб перекинул через голову лямку гитары, проверил настройку и заиграл. Мелодия была простой и тем захватывала. Джейн ее слышала впервые. Калеб не торопился начинать пение. Он наполнял пространство импровизированной сцены и зала звуками, разогревая себя, гитару и зал. Потом он запел. Голос его звучал звонко и чисто, отражаясь из всех углов. Калеб пел чуть ниже своей обычной тональности, а когда добрался до припева, то вдруг перешел на пронзительный фальцет. У Джейн даже мурашки пробежали по телу, настолько это было красиво.