Читать книгу - "Лики любви - Шэрон Уэттерли"

Впрочем, сейчас ей было не до клуба Фонтеро. Юбер постарался пригласить на открытие выставки максимальное число представителей прессы, и опоздание «виновницы» произвело бы чрезвычайно неприятное впечатление. На ее сотовый телефон пришло уже пятое сообщение от Брижит, которая требовала немедленно сообщить, где носит дорогую кузину. Они с Даном давно были на месте и за результат выставки переживали едва ли не больше, чем сама художница.

Машины поехали немного быстрее, и Конни вздохнула с облегчением. Кажется, она все-таки успевает. Свернув на узкую улочку, она прибавила газу, и юркий «Рено» бодро проскочил несколько перекрестков. У галереи Констанс Лакомб оказалась за десять минут до назначенного часа. Времени на проверку не оставалось, тем более что на ступеньках уже толпились репортеры и посетители. С трудом втиснув машину на парковке между двумя джипами, героиня дня торопливо поправила прическу, глянув в зеркальце заднего вида, убедилась в сохранности макияжа и вышла из автомобиля.

Быстрая пробежка к дверям галереи – и художница уже взялась за ручку, когда вдруг к ней подскочил кто-то из репортеров.

– Это вы Констанс Лакомб? – восхищенно воскликнула девушка с диктофоном. – Я видела ваш портрет, когда в прошлом году была на вашей выставке в Майами! Позвольте взять интервью! – Не дожидаясь ответа, она на секунду отвернулась и махнула рукой своему спутнику с фотоаппаратом. – Эй, Патрик, быстро фото!

– Да, разумеется, но только после открытия выставки. – Констанс потянула было на себя ручку двери, но ее ослепила мощная вспышка.

Все произошло так быстро, что она даже не успела испугаться. Потом, после открытия, она сто раз прокручивала в голове этот момент и с ужасом думала, что могла бы не только позорно скатиться по лестнице прямо под ноги ожидающей публике, но и переломать ребра. Она, конечно, знала, что фоторепортеры на выставках пользуются специальными вспышками, которые называют demode^[9], – иначе невозможно качественно фотографировать картины. Но яркая вспышка на ступенях галереи на секунду ослепила Конни, она зацепилась каблуком за коврик у двери, потеряла равновесие и почувствовала, что падает назад…

От путешествия вниз по ступеням на собственной спине ее уберег человек, поднимавшийся прямо за ней. Констанс почти рухнула на него, а в следующую секунду ее подхватила под локоть крепкая рука.

– Осторожней, – заботливо произнес кто-то сзади.

От звука этого голоса Констанс могла бы упасть снова, если бы ее не держали. Ей даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за ее спиной. От его прикосновения в висках застучала кровь, а лицо, должно быть, стало пунцовым…

Секундная заминка завершилась тем, что дверь галереи распахнулась навстречу Конни, и оттуда выскочил Даниэль Дару, втащивший живописную группу со ступеней в холл, успев увести ее прямо из-под носа пронырливых репортеров.

– Наконец-то! – Брижит картинно закатила глаза, увидев запыхавшуюся кузину. – Бегом ты, что ли, бежала?

– Нет, я чуть не упала на ступеньках. – В нескольких шагах от Тьери д'Ортуа, подхватившего ее на лестнице, Констанс почувствовала себя немного более свободно, во всяком случае, шум в голове слегка утих. – Спасибо… вам.

Узнает он ее или нет? На секунду ей показалось, что он удивился такому формальному обращению, но это выражение тут же исчезло с его лица. Нет, не узнал, да и могла ли сохраниться в его памяти девчонка, с которой он провел одну-единственную ночь десять лет назад?..

– Констанс Лакомб – Тьери д'Ортуа, – церемонно представил их друг другу Даниэль.

– Приятно познакомиться, – вежливо улыбнулась Конни.

– Enchante^[10]. – Актер мимолетно прикоснулся губами к ее руке…

Констанс плохо запомнила, что и как происходило на выставке. Правда, судя по сияющему лицу Брижит, которая периодически оказывалась рядом, и очень довольным Дану и Юберу, открытие удалось на славу. Кажется, она что-то кому-то объясняла, позировала для телекамер и фотоаппаратов, отвечала на какие-то вопросы. Но не могла отделаться от ощущения, что на нее все время смотрит он… Каждый раз, когда она краем глаза видела Тьери, он был занят – то задумчиво разглядывал картины, то светски беседовал с каким-то пожилым мужчиной, то улыбался в телекамеру. Но все время оказывался поблизости. «Не будь глупой, не обманывай себя!» – мысленно твердила Конни.

Только к концу дня ей удалось немного успокоиться и даже убедить себя в том, что Тьери и в самом деле ничуть ею не интересуется. Эта мысль одновременно и радовала, и огорчала. Похоже, ей удалось скрыть внутреннее смятение, но горечь этой маленькой «победы» была слишком большой.

Первый день благополучно завершился, и Констанс, вежливо проводив последних посетителей, погасила в большом зале свет, оставив только легкую подсветку у картин. Все ее добровольные помощники и хозяин галереи отправились решать вопросы с такси для запоздавших гостей, чего Конни как виновнице торжества делать не полагалось. Она немного постояла и подошла к тускло освещенным «Лицедеям». Сплетенная в объятиях пара под облаками-масками казалась сейчас особенно нереальной, как будто полотно открывало дверь в другой мир. Не в силах справиться с наваждением, Констанс протянула руку, чтобы прикоснуться к картине…

– Не следует этого делать. В галерее прекрасная сигнализация, я уверен, что и эта вещь окружена сенсорными датчиками.

Констанс едва не подпрыгнула на месте от неожиданности – она была уверена, что одна в зале. Повернувшись, она увидела неслышно приближающегося к ней Тьери. Он шел так спокойно и уверенно, что Конни вдруг подумала: наверное, он все же узнал ее и сейчас поинтересуется, не забыла ли она все то, что было между ними десять лет назад… Он остановился в шаге от Констанс, и от взгляда серо-стальных глаз по ее спине побежали мурашки. Через мгновение он перевел взгляд на полотно, к которому она только что едва не прикоснулась.

– Потрясающая картина! – В его голосе прозвучало искреннее восхищение. – Она так завораживает, что перед ней можно простоять целую вечность. Настоящая сказка – красивая и нереальная…

– Почему? – удивленно переспросила Констанс.

Тьери грустно улыбнулся, и ей опять показалось, что в его взгляде мелькнули воспоминания об их прошлом.

– Потому что люди неспособны сбросить маски, – произнес он тихо, – даже во время поцелуя. А пока мы носим чужие лица, мы обречены на разобщенность и одиночество…

– Возможно. – Конни неуверенно склонила голову. – Но маски, которые люди носят в жизни, необходимы. Они – броня, защищающая от внешнего мира.

– Так ли она нужна, эта броня? – Тьери приподнял брови. – Она ведь не только защищает от невзгод, но и ограждает от радостей.

– Многим такая цена не кажется высокой. В детстве мы открыты всем и всему, но по мере взросления каждый начинает понимать, что ему необходима защита. Когда жизнь или близкие люди наносят удары, маски становятся крепче. И – вы правы – снять их все труднее и труднее.