Читать книгу - "Остров амазонок - Ширли Конран"

Эд тем не менее рассмеялся вместе с женой и толкнул ее коленкой.

Рев, прокатившийся над трибунами стадиона, был поддержан одобрительным гулом в гостиной. Сыновья Анни расположились на диване и на полу и не отрывали глаз от телевизора. Анни сновала между ними с подносами и раздавала сосиски и гамбургеры.

Волосы Анни были уложены в прическу, поверх платья был накинут халат, и в темноте мальчики не могли рассмотреть ее макияж. Днем она провела два часа, лежа на спине на чем-то вроде операционного стола. Стэн – его посоветовала Сюзи, он был ее «визажистом», как сам себя называл, – несколько минут молча рассматривал лицо Анни, наклонившись к ней так близко, что она чувствовала неловкость, затем слегка дотронулся до вазочек с краской, стоявших на специальном подносе, смешал тона на своей руке и стал накладывать на лицо Анни осторожные мазки.

После этого он сказал ей, что она может встать, и протянул Анни зеркало. Глядя на свое отражение, Анни почувствовала себя опять семнадцатилетней и даже немного испугалась нахлынувших на нее ощущений.

– Вы просто волшебник. – И подписала чек.

– Шикарно, тебя просто не узнать, – сказала Сюзи, передавая Анни пару сережек, к каждой из которых была прикреплена свежая розовая камелия.

Анни ответила неопределенно:

– Пока я чувствую, что это не мое лицо, а чужое.

– Да какое это имеет значение? Ты выглядишь потрясающе! Давай примерим костюм. Хочу проверить, как на нем смотрятся цветы.

Вернувшись в комнату Анни, Сюзи достала из коробки розовый, в маках, шелковый костюм. Анни с сомнением посмотрела на него:

– Сюзи, ты думаешь, мне эти брюки пойдут?

– Не брюки, а вечерний туалет, – ответила Сюзи, помогая Анни облачиться. – Это же Сен-Лоран, дорогая. – Сюзи отступила на шаг и, прищурившись, осмотрела Анни. – Если ты хочешь сразить их наповал… нужно еще что-то. – Она щелкнула пальцами и воскликнула: – Нет! Наверное, я уже теряю чутье; нужно что-то другое и поменьше. Снимай эти штаны.

– Снять брюки? – Как бы защищаясь, Анни вцепилась в пояс.

– Да, этот костюм не очень сексуален. Я хочу сказать, тебе нужно что-то открыть. Примерь эту блузу. Она доходит до колен.

– Но ведь здесь же с обеих сторон разрезы, – попыталась возразить Анни.

– Да, но завязки не дадут им расходиться. Тебе пойдет.

Анни с неохотой сняла брюки.

– А теперь снимай колготы и трусики. – Сюзи была неумолима.

– Сюзи, я не могу отправиться к Артуру голой… Сюзи, я не могу.

– Анни, забудь, что ты немолодая замужняя женщина, и посмотри на себя в зеркало! – Сюзи подтолкнула Анни к старинному высокому зеркалу.

Анни посмотрела на себя, зажмурилась, снова посмотрела и улыбнулась. Затем на ее лице вновь появилось сомнение.

– Я не знаю, что подумает Дюк.

– Не говорю ему ничего! Он ахнет!

Сейчас, готовя для своих ребят еду, Анни чувствовала себя спокойно, поскольку на ней был запахнут халат.

Она услышала, как хлопнула входная дверь. Судя по звуку, у него был удачный день, слава богу и за это. Она почувствовала неожиданную, необычайную вспышку обиды, что ее счастье в этот вечер будет зависеть от настроения Дюка, которое кто-то мог ему испортить днем в офисе, но она постаралась не думать об этом. Подождав, когда, по ее расчетам, он налил себе второй бокал мартини, она спустилась вниз, встала в дверях гостиной и сказала:

– Если ты готов, то я тоже.

Дюк смотрел телевизор и не слышал ее. Анни повторила это громче, чуть не крикнула, и Дюк обернулся.

– Господи, Анни, что ты сделала с головой?

– Я сходила в салон красоты. Для этой вечеринки.

– Ты не можешь идти в дом моего босса в таком виде, будто свалилась в аэродинамическую трубу. – Дюку пришлось кричать, чтобы перекрыть голос телекомментатора. – Иди причешись как обычно.

Анни постояла в нерешительности, затем направилась к стулу Дюка, чтобы можно было говорить без крика. Дюк медленно осмотрел Анни с ног до головы. Он шагнул вперед и выключил телевизор, не обращая внимания на протестующие возгласы сыновей.

– Анни, что ты нацепила на себя? Иди и надень что-нибудь подходящее.

– Но это же от Ив Сен-Лорана.

– Какая разница? Сними это.

Как только Анни заплакала, все ребята мигом испарились из комнаты. У нее потекла косметика вокруг глаз – а ведь Стэн потратил целый час, приклеивая эти реснички по одной. Не сказав ни слова, она выбежала из комнаты.

На верху лестницы она заметила кучу грязной спортивной одежды.

– Неужели так трудно бросить это барахло в бак? – Своими серебряными босоножками она пнула эту кучу.

Наклонившись, чтобы поднять грязные носки и футболки, она услышала за спиной голос четырнадцатилетнего Роба:

– Мама, ты выглядишь классно. Просто ты не похожа на…

– Маму, – с горечью добавила Анни.

– По-моему, отец старомоден.

Анни подумала, что Сюзи сделала это без умысла… Или с умыслом?

В семь часов этого же вечера Пэтти позвонила своей матери во Флориду.

– Мам, как сердце? – всегда спрашивала Пэтти, хотя после операции прошло уже два года.

– Отлично, все отлично. Я только примеряла новый ковбойский костюм. Он тебе понравится. Держу пари, что ты никогда бы не подумала, что я буду капитаном болельщиков. Завтра «Сильвер-Сити» играет с клубом из Сарасоты.

Пэтти расплакалась. В голосе матери почувствовались зловещие нотки.

– Что он натворил теперь?

Пэтти выбрала рукой из волос кукурузные хлопья и зарыдала:

– Я больше не могу.

– Я знала это! Прошлой ночью мне приснился сон, что тебя засосало в какую-то черную дыру. Доктор Манхейм говорит…

Пэтти взвизгнула:

– Я не хочу слышать об этом твоем юнговском недоумке!

– Ты не должна так разговаривать со своей матерью. К тому же он последователь не Юнга, а Фрейда. Мне хотелось, чтобы ты, дорогая, попробовала обратиться к психоаналитику.

– Мне не нужен психиатр. Стефен – это реальная проблема. Как ты смеешь обсуждать меня с доктором Манхеймом!

– Я опасалась, что ты начнешь походить на папину тетю Эллу.

– Мам, она же старуха, а мне всего тридцать три. – Пэтти стряхнула молоко со своего рукава. – Проблема в том, что мой ребенок – инвалид, это, естественно, постоянно угнетает меня, и мне поэтому нужно небольшое словесное утешение.

– Дорогая, посочувствовать нетрудно, но ты же знаешь, что утешение не приносит реальной пользы. Стефен нормален настолько, чтобы водить тебя за нос.