Читать книгу - "Когда не нужны слова - Ли Бристол"

Глэдис с нетерпением стала ждать каждого прихода Могильщика — Она даже радовалась, когда кто-нибудь умирал, потому что это означало, во-первых, что кто-то наконец перестал мучиться, а во-вторых, что придет Джек Корриган. Он частенько приносил ей гостинцы с кухни или пресную воду, чтобы умыть лицо, а самбе главное, с ним можно было поговорить. Он рассказал ей, какого цвета небо и море. Однажды он так красочно описывал зеленые пастбища родной Ирландии, что Глэдис казалось, будто трава щекочет ступни ее босых ног, а ветерок играет, волосами, Он приносил ей судовые новости и напевал песни, мелодии которых еще долго звучали в ее голове, заглушая бессвязное бормотание больных и предсмертные хрипы. Он не давал умереть ее надежде.

Однажды он мимоходом спросил ее:

— За что ты порезала лицо тому важному господину? Ты такая маленькая. По тебе не скажешь, что ты на такое способна.

Глэдис задумалась. Все это было так давно.

— Я не хотела, — медленно сказала она. — Он… он пытался изнасиловать меня.

Лицо Джека Корригана опечалилось. Протянув руку, он легко прикоснулся к ее волосам.

— И посмотри, что они сделали с тобой за это! Считай, совсем ни за что, подружка!

Его печаль немало озадачила Глэдис, потому что сама она ее не чувствовала.

— Тогда это казалось важным. Но я забыла почему. — Она обвела взглядом комнату. — Возможно, когда-нибудь я обо всем этом забуду. Хорошо бы забыть.

Джек, внезапно став серьезным, строго сказал:

— Ты не права, подружка. Никогда не забывай об этом, помни всю жизнь, как нас гнали, словно скот, приковывали цепями к стенам, кормили помоями. Помни лица тех, кто умирал у тебя на руках, и пусть это питает твой гнев. Никогда не забывай об этом. Обещай мне это, подружка.

Она кивнула, соглашаясь, хотя и не понимала, ни зачем он просит ее об этом, ни даже того, что именно она ему пообещала. Она знала лишь, что никогда не забудет его взгляд. С этого момента ей стало труднее не думать о том, что происходит вокруг нее.

Джек Корриган успел побывать здесь раз восемь, прежде чем снова пришел врач. Его вид встревожил Глэдис: этот мужчина, прежде всегда опрятный, был небрит и растрепан. Лицо у него осунулось и побледнело, а глаза блестели лихорадочным блеском. Похоже, что дела на борту судна обстояли гораздо хуже, чем говорил Джек.

Судовой врач обвел помещение усталым взглядом и приказал Глэдис идти за ним.

Она оставила больного, лоб которого обтирала, и спросила:

— Но как мне быть со всеми этими людьми? — Это были первые слова, которые она произнесла по собственной инициативе с тех пор, как появилась на судне. — Кто будет за ними ухаживать?

Лекарь уже направился к двери.

— Они все равно обречены на смерть, а у меня возникли проблемы посерьезнее. Болезнь перекинулась на пассажиров, и мне нужна женщина, чтобы ухаживать за ними. Не спорь со мной, девушка! — резко заявил он, заметив, что Глэдис остановилась в нерешительности. — Пошевеливайся!

Она двинулась за ним, потому что у нее не было выбора и потому что надеялась хоть краешком глаза увидеть солнце. При этой мысли у нее гулко забилось сердце.

Но врач повел ее по узким коридорам к служебной лестнице, поднявшись по которой постучал в дверь каюты. Они оказались в маленькой темной комнате. Она отличалась от помещения, которое Глэдис только что покинула, тем, что там находилось более двадцати человек, а здесь было только двое.

На койке, обернутая влажной простыней, беспокойно металась и стонала женщина. Потом Глэдис удалось разглядеть еще одну женскую фигуру, опустившуюся на колени перед койкой. Глэдис безошибочно определила присутствие в комнате запаха смерти. «Этой недолго осталось жить, — устало подумала она. — Скоро отмучается».

Врач, стараясь говорить как можно нежнее, обратился к стоящей на коленях женщине:

— Мисс Берне, я привел девушку, которая будет помогать вам. У нее есть опыт. Она позаботится о вашей тетушке, а вы переберетесь в другую каюту, где будете в большей безопасности…

— Нет, — решительно, несмотря на видимую усталость, ответила женщина. — Я ее не оставлю.

Глэдис увидела, что она очень молода. Несмотря на темные круги под глазами — результат усталости и бессонных ночей, было видно, что она почти ровесница Глэдис. Темные волосы, перехваченные гребнем на затылке, рассыпались по плечам влажными прядями, так как в комнате было очень жарко. Лицо ее блестело от пота, но признаков болезни Глэдис у нее не заметила. Пока.

— Лучше бы вы последовали моему совету, мисс Берне, — настаивал врач.

— Нет, — оборвала его девушка. Она упрямо сжала кулачки, глаза ее заблестели то ли от гнева, то ли от слез. — Тетя Полина — самый дорогой для меня на свете человек, и, как я уже сказала, я ее не покину! Вам понятно?

Врач, казалось, даже уменьшился в размере перед ее непреклонностью, и Глэдис восхитилась силой воли этой девушки. Этому человеку никто не смел возражать подобным образом, даже самые закоренелые преступники не ставили под сомнение его авторитет и не могли испугать его. И тут она вспомнила, что это пассажиры, оплатившие проезд, и пусть даже это была всего лишь девушка, она всегда будет считаться выше таких людей, как судовой лекарь. Странно, почему-то Глэдис эта мысль была приятна.

Молодая женщина сделала глубокий вдох и продолжала уже спокойнее:

— Благодарю вас за то, что нашли помощницу. Моя тетушка должна иметь все самое лучшее.

Доктор кивнул и повернулся к Глэдис, чтобы дать какие-то ненужные указания — как ей показалось, в основном для отвода глаз. Он оставил пузырек с лекарством, и Глэдис подумала, зачем он зря тратит это драгоценное снадобье на обреченную женщину, когда в трюме есть люди, которым оно могло бы еще помочь. Но кто она такая, чтобы задавать вопросы? И она промолчала и стала делать то, что он приказал.

Как только врач ушел, девушка повернулась к Глэдис. Лицо у нее осунулось, в глазах было отчаяние. Похоже, она израсходовала весь свой запас сил на этот разговор.

— Ты должна помочь мне. Она так больна и так страдает! Она была мне как мать, и я не могу ее потерять. Она непременно должна поправиться. Скажи, что мы можем сделать?

Глэдис хотела было сказать правду, но беспомощное выражение лица девушки остановило ее. Сочувствие, которое недавно пробудилось в ней, удивило ее самое, ей не хотелось причинять девушке еще большие страдания.

Глэдис подошла к больной женщине, лицо, шея и руки которой были сплошь покрыты гноящимися язвочками. Они виднелись даже в тусклых темно-русых волосах. Судя по затрудненному дыханию, были уже затронуты легкие. Надежды на то, что женщина выживет, не было совсем.

— Я сделаю все, что смогу, мисс, — тихо сказала Глэдис.

— Зови меня Мадди, — сказала девушка, пытаясь улыбнуться. — А тебя как зовут?

Глэдис попыталась вспомнить, как делается книксен, и, опустив глаза, довольно неуклюже присела.