Читать книгу - "Падение Калико - Кери Лэйк"

спустя столько лет я все еще думаю о ней. Я все еще слышу ее крики с той ночи, когда она бросилась на растерзание монстрам. Все еще вижу краткую вспышку ясности на ее лице, когда я сказала ей, что люблю ее. Она бы никогда не выжила в таком месте, как это. Ее личность была слишком смелой, чтобы быть порабощенной, мысль, которая иногда меня позорит. Я уверена, что она предпочла бы встретиться лицом к лицу со смертью, чем получить указание развлекать одного из их убийц.

Я тоже скучаю по Брайани. Прошли годы с тех пор, как ее видела в последний раз. Обновления, которые я получаю, любезно предоставлены Медузой, когда она чувствует себя исключительно любезно, но в остальном мне остается только гадать, как она здесь держится. Как она выглядит в четырнадцать. Думает ли она когда-нибудь обо мне?

Жжение в уголках моих глаз грозит слезами, и я сморгнула их, прочищая горло. В этом месте нет места для слез, это то чему я научилась.

На другом конце двора одна из второгодниц толкает того, кто кажется новичком, к забору. На самом деле я не виню их за враждебность к новоприбывшим, потому что даже те, кто наполовину умирает от голода в пустыне, кажутся здоровее любой из девушек, застрявших здесь слишком надолго, но в этом трагедия этого места. В конце концов, мы все выглядим как смерть.

Второкурсница бьет кулаком в лицо новенькой, отчего в воздух взлетают брызги крови, и зрители подзадоривают ее. Я могла бы вмешаться. Я должна. Однако, если она умрет, ей будет лучше. Мне повезло, что я спала, когда на мне проводили большинство экспериментов, но есть такие, кто испытывает эту боль, находясь в сознании. Я узнала, что некоторые самцы проходят так называемые тесты на провокацию, которые в основном представляют собой жестокую тактику пыток, используемую для выведения альфа-гена из его спящего состояния. Некоторые из них довольно экстремальны и часто приводят к немедленной смерти.

Или, скорее, убийство.

В этом месте нет ничего более справедливого, чем смерть.

Прежде чем я пересекаю лужайку, драку прекращают охранники, и второгодницу уводят. Это другое последствие. Она не вернется.

Как только их утащат, они никогда не вернутся.

Глава 9

Четыре года назад

Я всматриваюсь сквозь прутья клетки, уставившись на огромное сооружение, стоящее передо мной. Многие здания, которые я видела, пришли в упадок или рассыпались от разрушений. Это один из немногих, который, кажется, преследует определенную цель — ту, которую мне еще предстоит определить. Дверь распахивается, чтобы показать солдата Легиона, который носит пистолет, пристегнутый ремнем к груди.

Я пытаюсь представить, чего мне стоило бы отобрать у него пистолет, когда я позволяю ему помочь мне спуститься с грузовика. Брайани следует за нами, спрыгивая в грязь, которая поднимается пылью у наших ног. В воздухе витает запах горелого мяса, который напоминает мне о животном, подвешенном на вертеле в лагере.

Я не могу думать об этом лагере, потому что это навлечет мысли о Дине, и я предполагаю, что эти солдаты не терпят такой ярости, которая побудила бы меня наброситься на что-нибудь.

Я уверена, что они пристрелили бы меня за это.

— Шевелись! Приглушенный голос солдата доносится громко и ясно, и как будто этого было недостаточно, он толкает меня пистолетом.

Когда мы направляемся к зданию, звук щелчков и стучащих зубов останавливает меня на полпути. Инстинктивно мои мышцы сжимаются вокруг груди, а разум готовится к бегству или драке. Еще один толчок сзади толкает меня вперед, пока мы не сворачиваем за угол, и источник звука подтверждается, где Рейтеры стоят, прислонившись к забору, рыча и протягивая руки ко мне и Брайани.

Я пытаюсь представить, почему эти солдаты позволили стольким собраться так близко, учитывая, что у них есть оружие, чтобы убить их.

При входе в здание нас встречает мужчина ненамного выше меня, с гладкими светлыми волосами и чисто выбритым лицом, который улыбается так, как будто рад видеть нас двоих.

— Привет!

В его голосе есть скользкая нотка, которая напоминает мне о мужчинах, которые однажды забрели в наш улей, притворяясь, что ищут укрытия. Они были такими же фальшиво дружелюбными, как и этот человек, и только когда моя подруга Сиенна пропала, мы определили что на самом деле они были мародерами. С этого момента никому больше не разрешалось входить в наш улей без того, чтобы его не пристрелили на месте.

— Добро пожаловать в Калико, — говорит блондин, складывая руки вместе.

— Вы двое, должно быть, устали после путешествия. Пойдемте, мы приведем вас в порядок и оденем. Он разворачивается еще до того, как мы подходим к нему, и ведет нас вверх по лестнице.

— Что не так с нашей одеждой? Спрашиваю я, не потрудившись последовать за ним. Осмотр внутренней части здания показывает высокие потолки со слишком ярким освещением и самые блестящие полы, которые я когда-либо видела. Настолько отполированный, что я вижу в нем свое отражение. Кто-то, должно быть, очень усердно работает, чтобы содержать полы в такой чистоте, и мне любопытно узнать почему.

— Что это за место?

Он пожимает плечами, оборачиваясь, и в его улыбке нет ничего искреннего.

— Тебя не инструктировали по дороге сюда? Когда я качаю головой, он смотрит на одного из солдат и продолжает:

— Это больница. Похоже, ты провела довольно много времени в Мертвых Землях. Его взгляд резко перемещается от ступней к лицу, и он поднимает бровь.

—Детей следует регулярно проверять на наличие признаков заболевания. Вы также выглядите слегка обезвоженным и недоедающим.

— Мы чувствуем себя просто прекрасно.

— Все равно, я бы хотел, чтобы ты пошла со мной.

— Мы бы предпочли просто уйти.

Преувеличенное моргание его глаз за следующей вымученной улыбкой — предупреждение, что его терпение такое же тонкое, как маска, которую он носит. Поднимая взгляд, он кивает, предположительно одному из солдат, стоящих позади меня. Прежде чем у меня появляется шанс развернуться, что-то острое впивается мне в шею, и я хлопаю по ней ладонью, вес моих рук тяжелый и слабый.

Я оборачиваюсь и вижу, как один из солдат приставляет иглу к шее моей сестры.

— Эй! Леа'хер'лон!

Каждое слово, вылетающее из моего рта, невнятно, и когда я наклоняюсь вперед, пол с грохотом обрушивается мне на лицо.

Пронзительная боль ударяет в мою голову, и я открываю рот для крика, который не срывается с моих губ. Вырывается только резкий вдох, и я моргаю, открывая глаза навстречу еще большему количеству этого ослепляющего света, со звуком звона в ушах. Я поднимаю руку, которая кажется затекла, кончики моих пальцев холодные и бесполезные, вялые, когда они касаются моих ушей. С моего запястья свисает трубка, и я иду по ее пути к прозрачному пакету, висящему на