Читать книгу - "Серебро и тайны - Сильвия Мерседес"

в форме сердца, отрывала длинные участки, старалась нарубить их на кусочки и унести подальше, иначе они прорастали, стоило мне отвернуться. От работы болела спина, и вскоре я была в грязи и поте, ругалась сквозь зубы с каждым выдохом.

Это хотя бы отвлекло. В голове не было места, пока я боролась с лозами, чтобы думать о… печальных голубых глазах. Или о снисхождении на лице, властном голосе и серебряных пуговицах.

Я рубила, тянула и ругалась час, а потом замерла и перевела дыхание. Сидя на ограде сада, я вытерла пот со лба, разглядывая свою работу. Половина грядки была готова, и лозы поняли, что я не шутила. Я почти видела, как они отползали под ограду, убегали в лес. Остальная работа должна быть проще, раз лозы отступали.

Выдохнув, я размяла напряжённые плечи. Какой странный день! Нет… два дня. Я нахмурилась и покачала головой, все еще не веря, что все это произошло. Я потеряла сутки, исследуя тот опасный серебряный сон? Я не успела обдумать это, не с тех пор, как матушка Улла рассказала мне об Айде и отправила меня на вызов. Теперь воспоминание вернулось, воспоминание о тех странных дрожащих деревьях, полных музыки и магии, рожденных в необычном разуме, какой я еще не проверяла. И тот монстр… тот ужас, который я заметила среди сияющих веток… что это было?

Келлам, наверное, знал.

Я зарычала. Я спрыгнула с ограды, снова схватила лопату и прошла в сад. Лучше было разобраться с лозами, чем думать об этом еще минуту.

— Гадкие мифато, — буркнула я, опускаясь на колени, вонзая лопату в землю. — Гадкие мифато и их блестящие пуговицы…

Мой голос утих, мне стало не по себе, словно холодная тень скрыла солнце. Я села на пятки. Я нахмурилась в тревоге. Кто-то следил за мной. Я не могла понять, откуда знала это. Это был инстинкт, а не мысль. Но это было настоящим, я не могла это отрицать и игнорировать.

Я оглянулась, хмуро посмотрела на лозы, они тут же застыли под моим взглядом. Но не они были источником ощущения. Я билась с лозами даргин годами, и они не вызывали такое ощущение. Я посмотрела на дом, на окна, искала там матушку Уллу. Старая ведьма подглядывала, проверяя, что я не отлынивала? Но окна были пустыми, и задняя дверь была плотно закрыта.

Может, мне показалось. Я очень устала. И мой разум играл со мной. И все.

— И все, — твердо прошептала я и повернулась к саду.

И я увидела его.

Он стоял напротив меня за оградой. Неподвижный, идеально тихий, было бы просто не заметить его, пока он не хотел быть увиденным.

Он явно хотел теперь быть увиденным. Потому что никто не мог пропустить его присутствие. Оно вызывало гул в воздухе вокруг него, искажая перспективу, остальной мир угасал. Свет солнца, казалось, пульсировал аурой вокруг него.

Он был очень высоким — выше всех, кого я видела, выше двух метров. Его волосы были длинными, странно зелеными, как хвоя, резко выделялись на фоне красновато-коричневой кожи. Он был голым по пояс, торс был идеально мускулистым, словно скульптура божества. Толстый золотой замысловатый пояс, а под ним — шелковый саронг свисал до колен. Его ступни были в золотых сандалиях, длинные тонкие ремешки обвивали его голени.

Фейри. Я раньше таких не видела, но мне не нужно было говорить. Это явно был фейри, один из лордов Эледрии. Они ходили в Шепчущем лесу, который стоял на границе между миром людей и фейри. Они были скрытными, обычно держались в своем мире, выходили за границы в магические ночи, когда рамки между мирами легко размывались.

Золотые кошачьи глаза смотрели на меня пристально, и мои колени от этого дрожали. Я не могла понять, почему, но они казались странно… знакомыми.

Я не дышала. Я поняла это, резко вдохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула. Открыв рот, я попыталась заговорить, но в горле пересохло. Что я могла сказать такому мужчине, такому существу? И что он тут делал?

Фейри моргнул. Медленно, но в тот краткий миг, пока его веки были опущены, с меня словно сняли парализующие чары. Я взяла себя в руки, бросила взгляд в сторону, прыгнула и схватила посох ведьмы, прислоненный к ограде. Едва я взяла посох, я ощутила себя лучше, сильнее. Я опустила его перед собой, вонзила в землю, готовая нарисовать руну, если нужно.

Но я не осмелилась спешить. Фейри пока не угрожал. Вряд ли он хотел навредить. А оскорблять фейри было глупо. Но я поправила хватку на посохе, расправила плечи, раскрыла шире глаза и стиснула зубы, глядя на странное создание.

— Кто вы? — спросила я. Слова вылетели грубее, чем я хотела, и я скривилась от звука, но было поздно забирать их. — Это земля матушки Уллы, мы защищены чарами.

— Да, я чувствую магию в воздухе. В почве под ногами.

Мои глаза расширились. Тот голос… Откуда я его знала? Глубокий, как ночь, густой, как сметана, сладкий, как мед. Ядовитый, как укус паука. Я слышала его раньше. Я знала. Но где? Когда?

Фейри сделал шаг. Один грациозный шаг через низкую ограду на грядку. Я повернула посох в земле, но пока не рисовала руну. Он все еще не угрожал.

— Чего вы хотите? — осведомилась я.

Он склонил голову в сторону. Длинные сияющие пряди его волос раскрыли острые уши, которые вместе с золотыми глазами придавали ему кошачий облик. Он долго на меня смотрел. Его полные губы дрогнули, белые зубы сверкнули в улыбке, которая больше напоминала оскал.

— Это ты, — сказал он.

— Я… прошу прощения? — пролепетала я, не давая предательским ногам отпрянуть на шаг.

— Я думал, это была магия старушки, — продолжил густой ядовитый голос. Уголок его рта приподнялся, открывая больше зубов. Они были острыми, как у хищника, но он как-то выглядел красивее. — Но нет. Это твоя. Я ее узнаю. Она окружает тебя, как духи.

Страх, который я до конца не осознавала, пробежал по моей спине.

— Я… я не знаю, что…

Я не успела произнести внятную фразу, задняя дверь дома распахнулась, и матушка Улла вырвалась бурей выцветших юбок и растрепанных седых волос. Она сжимала свой посох, ее глаза в этот миг были яркими, сверкали. Они посмотрели на меня, моргнули и посмотрели с силой на фейри в ее саду. Двигаясь с ловкостью, какой я не ожидала от старой наставницы, она встала между мной и странным существом, подняла посох и указала им на фейри, словно могла бросить