Читать книгу - "Пуговицы - Ида Мартин"

— Такое бы никому в голову не пришло, — согласилась я. — А из-за чего вы на Надежду Эдуардовну ругались?

— Теперь это в прошлом. О покойниках дурно не говорят, — Тамара Андреевна сунула руку в карман халата и выложила передо мной на стол ключ. — Завтра похороны. Нашей школе пришлось взять на себя все расходы. Надежда была одинокой девушкой и родни у неё не осталось. Поэтому очень тебя прошу, сходите с Лизой к ней на квартиру. Приберитесь. Там на днях полицейские побывали. Дверь вскрыли, навесной замок повесили. Полный бедлам остался. Я договорилась с Динарой, но сегодня утром она позвонила и отказалась, а похороны уже завтра. Прости, это очень деликатная просьба и, если тебе неприятно или у вас с Лизой планы… Я всё пойму.

— Мне не сложно, — я быстро взяла ключ со стола и вскочила. — Мы прямо сейчас пойдём. Лизе можно уйти с уроков?

— Да-да, конечно, — она тоже поднялась. — Только, пожалуйста, нигде больше не зависайте и не светитесь особо. Сейчас дам адрес. И не забудь потом ключ Ольге Олеговне в школу занести.

Надин дом находился в соседнем квартале. Около пятнадцати минут пешком. В хорошую погоду — приятная прогулка, но, когда ветер срывает капюшон, хлещет дождь и приходится бежать — сплошное мучение.

Код от Надиного домофона Тамара не знала, и мы простояли возле подъезда минут десять, набирая наугад номера квартир и надеясь, что, услышав волшебное слово «почта», нам кто-нибудь откроет. Но получилось войти только вместе с мрачным мужчиной в кепке. Он косился на нас, а мы на него. Чтобы не ехать вместе в лифте, мы с Лизой пошли по лестнице.

От холода руки тряслись, и я никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Лиза не выдержала, отобрала ключ и открыла дверь сама.

В лицо пахнуло спёртым воздухом и пылью. Холодом и пустотой. Я включила свет. Однако ощущение тусклого мрака не исчезло. Мы в нерешительности застыли в прихожей, весь пол которой был утоптан высохшими грязными следами, в точности как те, из-за которых мы поругались с Кощеем.

Следы были повсюду, так что, повесив мокрые куртки на крючки, мы тоже решили не разуваться.

К счастью, на кухне оказалось довольно чисто. Только пожелтевшая чашка в раковине. На покрытой серо-жёлтой пылью поверхности кухонного стола проглядывал отпечаток чего-то прямоугольного, что до недавнего времени лежало здесь, а теперь отсутствовало. По всей вероятности, это был ноут, который забрала полиция.

А вот из холодильника воняло невообразимо.

Лиза открыла его и сразу в ужасе захлопнула.

— Представляешь, Надя, когда отсюда уходила, и знать не знала, что больше никогда не вернётся.

Меня саму ужасала подобная мысль. Но признаваться в этом Лизе не стоило. Она и без того любила нагнать мрака.

— Подумаешь, ну, умер человек. Со всеми бывает. У меня, вон, бабка умерла. Ничего не предвещало.

Бодрым шагом я направилась в единственную комнату.

Широкая двуспальная кровать была переворошена. Дверцы шкафа распахнуты. Несколько вещей, соскочив с вешалок, валялись внизу, ящики комода задвинуты не до конца, и из них торчало бельё. Запах в комнате тоже стоял отвратительный.

Отчего-то мне казалось, что попади я сюда, всё каким-то волшебным образом немедленно разъяснится. Но полиция, похоже, унесла всё самое интересное, оставив нам только шмотки.

— Короче, — я огляделась. — Разделим комнату пополам. От окна до шкафа твоё, остальное моё.

— Интересно, здесь есть перчатки? — Лиза брезгливо потёрла пальцем стену. — А ещё нам нужны тряпки, тазики и пылесос.

Перчаток не нашлось, а тряпки и моющие средства мы отыскали в стенном шкафу за дверкой в туалете, как и освежитель воздуха. Который я тут же от души распылила повсюду.

В нос ударил густой сладкий аромат. Но легче дышать не стало. Пришлось, не смотря на холод, решиться открыть окно.

Лиза отдёрнула тусклый тюль и в ту же секунду, истерически завизжав, помчалась на кухню.

На подоконнике обнаружилась пластиковая клетка. В ней, на устеленном газетами дне, лежало крохотное высушенное тельце хомячка. Тоненький скелетик с редкими клочками рыжей шерсти.

Я накинула на клетку Надин халат, и, не надевая куртку, быстро потащила её на улицу.

Поставила возле двери, откуда вывозили мусоропровод. И, стараясь не думать о том, как ужасно было хомяку погибать от голода, жажды и жары, несколько минут постояла над ней.

Вспомнились отчего-то похороны Яги. Морг. Прощание. Я смотрела на её восковое лицо и совершенно ничего не чувствовала. Вроде бы стоило расплакаться, но не получалось. Все вокруг рыдали, а я стояла столбом и молила лишь о том, чтобы это всё поскорее закончилось.

На кладбище я не поехала, а пошла к Бэзилу и мы смотрели какой-то фильм. Но я не запомнила ни единого кадра.

Яга ушла из нашей жизни внезапно. В конце апреля. Сказала, что поедет в ЕРИЦ, чтобы сделать перерасчёт, но не вернулась. Её сбила машина. Прямо на пешеходном переходе там, где нет светофора. Один водитель затормозил, а следующий за ним в соседнем ряду не заметил и не остановился. Его потом так и не нашли. На том переходе не было камер, а номера свидетели не запомнили.

Когда я промокшая насквозь вернулась в квартиру, Лиза намывала подоконник Доместосом. Его ядрёный щелочной запах перебил все остальные, благодаря чему, по крайней мере, появилось ощущение чистоты.

Увидев меня, она ахнула:

— С ума сошла? Зачем раздетая на улицу потащилась? Оставила бы его на лестничной клетке.

— Нормально, — я отыскала на полке чистое полотенце и вытерла голову.

— Тебе нужно переодеться.

— Шутишь?

— Тут полно барахла, — Лиза распахнула дверку шкафа. — Чего такого? Твоё высохнет, повесишь обратно.

— Да, ну… Как-то это не очень.

Мысль о том, чтобы воспользоваться Надиной одеждой, вызвала отторжение.

— Ты боишься?

— Ничего я не боюсь, — я заглянула в шкаф.

Порядка там не было и при жизни Нади. На плечиках одно на другом висели блузки, пиджаки, рубашки и халаты. Сдвинув пару вешалок, я заметила бейдж, болтающийся на длинном зелёном шнурке поверх одной из олимпиек. В верхнем уголке бейджа в полукруге в виде листика жизнерадостными жёлто-зелёными буквами было выбито слово «Пуговицы».

— Надежда Сорокина. Тренер, — вслух прочитала я. — Пуговицы.

— Это она до нас там работала, — откликнулась Лиза. — Фил что-то такое говорил.

— А что это?

— Дом престарелых вроде.

— Странное название.

— Угу. Поэтому я и запомнила.

Я немного постояла, машинально крутя этот бейдж в руках, но думая совсем о другом.

— Эта неизвестность меня убивает. Я почти уверена, что это как-то связано с нами. С тем вечером. Что-то было не так. Что-то случилось. Надя разбила зеркало. У неё был срыв. Истерика.