Читать книгу - "Край вечных туманов - Роксана Гедеон"

И вот, ступая по вандейской земле, я из-за странного каприза судьбы была несвободна, рисковала оказаться в ниорской тюрьме, предстать перед Трибуналом, и, что самое неприятное, – обстоятельства уносили меня в сторону, совершенно противоположную Бретани и замку Сент-Элуа.

Рядом зашевелился Гаспар, и я отвернулась, делая вид, что сплю. Послал же мне Господь Бог в спутники такого фанатика! Я кожей чувствовала, что он смотрит сейчас в мою сторону, и у меня в душе зашевелились темные подозрения. Уж не вздумалось этому юнцу искать удовольствий? Я слышала, как он встал, как шуршит у него под ногами прелый мох, и вся внутренне напряглась. Да нет, не может быть, чтобы он начал приставать ко мне.

Что-то тяжелое, шершавое и пахнущее конской сбруей и потом опустилось на мои плечи, и меня сразу окатила волна тепла. Мундир! Он укрыл меня своим мундиром! Уж не сплю ли я?

Гаспар отошел, не подозревая, что я заметила его поступок. Я дышала тихо и спокойно, как во сне, с наслаждением чувствуя, что понемногу согреваюсь. Роялистка, укрытая республиканским мундиром. В какой странный узел иногда сплетаются события, соединяется то, что, казалось бы, несоединимо. Я невольно улыбнулась – возможно, впервые за все путешествие, и закрыла глаза.

Этот мальчик, Гаспар, стало быть, не так уж плох, как я думала раньше. Не все республиканцы грубы и жестоки. Как не все роялисты добры и справедливы. И тем более непонятно, что же все-таки ввергло Францию в войну и кровопролитие. Француз боится француза. Почему?

Эти мысли были сложны для меня, ответов я не находила, подумав о том, что мне не следует утруждать себя подобными вопросами. Я – простая француженка, не такая уж умная и не очень-то образованная, словом, обычная. Как и всех женщин, меня волнуют только мои дети.

Недалеко в кустах послышалось странное сопение. И шорох. Словно теленок заблудился в лесу. В это можно было поверить, ведь деревня была недалеко. Если бы только сопение не было таким странным. Мне стало страшно. Гаспар снова спал, я слышала его тихий храп. Вдруг там, в кустах – рысь? А я лежу здесь без оружия, и даже руки у меня связаны.

Шорох усилился, словно какое-то существо ползло через кусты в мою сторону. Раздался тихий свист, но я уже не могла определить откуда – из кустов или с другой стороны. Волна ледяного ужаса захлестнула меня. Надо немедленно разбудить Гаспара… Боже мой, это существо уже совсем близко, в каких-то двух шагах от меня!

Я готова была закричать во весь голос, как вдруг чья-то горячая вспотевшая рука, совсем небольшая по размерам, но шершавая, легла на мое лицо, пробежала по нему, словно нащупывая. Можно было подумать, что я имею дело со слепым. Рука принадлежала человеку – это я знала точно. Или, может быть, оборотню.

Из темноты вынырнуло круглое лицо с блестящими глазами.

– Это вы, мадам?

Я думала, что лишилась рассудка. Брике! Господи, что же это такое? Я потеряла мальчишку в двадцати лье отсюда и, как я думала, потеряла навсегда!

– Это ты, Брике?

– Да. Я. Лежите тихо, не разговаривайте.

Он бесшумно добыл из-за пояса свой небольшой нож и принялся перерезать веревку, стягивавшую мои руки. Вскоре я была свободна и огорчалась только от того, что запястья совершенно онемели. Синяки, наверное, останутся надолго. Я шевелила пальцами, стараясь усилить приток крови. Тем временем Брике легко, подобно невесомому лесному эльфу, одним прыжком оказался возле Гаспара и отбросил его ружье далеко в сторону – наверное, туаза на три. Затем бесшумно забрал пистолет – заряженный, лежащий наготове в изголовье республиканца. С этим оружием Брике и вернулся ко мне.

– Вот и все. Ловко, мадам?

Я молча прижала его голову к груди, поцеловала грязные спутанные волосы. Он вырвался, явно слишком гордый своим поступком, чтобы терпеть женские нежности.

– Как же ты здесь оказался? – шепотом спросила я.

– Я бежал за вами до самой Луары. Знаете, как вас арестовали, я уцепился за телегу этих самых синих и доехал до самого лагеря. Потом вы куда-то делись, я и не заметил. Синие попались ничего себе, угощали меня печеньем, обещали дать форму. Да только я плевать хотел на их форму. А потом белые напали, всех перерезали, а я под повозкой пересидел. Потом, правда, пришлось оттуда выбираться потому, что повозку подожгли. Ужас что они творили, эти белые. Словом, я гляжу, вас этот солдат под конвоем ведет. Я, конечно, пошел следом. Так до самой Луары. Там я от вас отстал. Насилу брод нашелся… Ваш солдат много глупостей сделал, крестьян пугал. О нем теперь все деревни знают. Ну, а я-то вас нашел, это самое главное.

– Ты просто герой, Брике, – сказала я с нежностью.

– Какая-то вы не такая сейчас, мадам.

– Ну, тогда я скажу, что ты самого Картуша переплюнул.

– Вот это похвала так похвала! – деловито воскликнул Брике.

– Наконец-то до вас дошло, что нужно сказать. А, вот еще что! Я чуть не забыл. Назад, мадам, никакой дороги нету. Бои идут такие, что насилу ноги унесешь. Сзади много синих, как бы нам им в зубы не попасться. Нужно идти только вперед. Раз уж вы белая, вы должны направляться к белым…

А помогут ли мне эти белые? Я задумалась. Здешние края мне неизвестны. В Ниор идти нельзя, так как я точно знала, что он в руках республиканцев. Куда же тогда?

– В Шоле, – подсказал мне мальчишка.

– В Шоле нужно идти. Я от крестьян слышал, что к Шоле подступают армии вандейцев. Тысяч пятнадцать, не меньше. Вам стоит только подойти к главарям, как вам тут же помогут.

– Да, ты прав, – произнесла я машинально.

Шоле недалеко, это я знала. Несколько часов пути.

– Ты слышал какие-нибудь имена вандейских генералов?

– Да. Болтают о каком-то великом Кателино. Его называют Анжуйским святым. Следующий – Стоффле.

– Это все, наверное, крестьяне. А аристократы?

– Я слышал имя Шаретта. Его называли господином графом.

Я чувствовала, что руки у меня почти совсем ожили, и бесшумно поднялась с земли. Итак, Шаретт. Он лучше других вандейских вождей должен понять меня. Ведь я аристократка, как и он. Если бы только удалось до него добраться.

– Нам нужно убить этого синего, – прошептал Брике, указывая на Гаспара.

Последний все так же спал, похрапывая во сне.

– От него так много неприятностей. Он большая, я вам скажу, зараза.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет. Потихоньку разряди его ружье, вот и все. Чтобы он не смог догнать нас. Пистолет мы забрали. Но убивать не будем.

Пока Брике выполнял приказание, я молча посмотрела на Гаспара. Убивать действительно не было смысла. Его и так убьют. Неужели этот юноша верит, что сумеет добраться до Ниора, преодолеть роялистские армии повстанцев? Я не могу оставить ему ни одного патрона: вдруг Гаспару взбредет в голову догнать нас и застрелить. Словом, этот юноша обречен. Я почему-то чувствовала странную щемящую жалость от сознания этого.