Читать книгу - "Посадочные огни - Анна Яковлева"

Когда в прихожей раздавался требовательный звонок, Маргарита не подходила к двери. Она сидела и крестилась, хотя воцерковленным человеком не была. Один раз звонок застал Маргариту в прихожей, и Галкина осмелилась взглянуть на непрошеного гостя в глазок. Посмотрела и не поверила: это был амнистированный, тот, с ее последнего рейса Магадан– Москва! Толян, кажется. Бывают же в жизни совпадения…

Толян топтался в подъезде дома Маргариты с раннего утра. Закатанные по локоть рукава рубашки в крупную клетку открывали тюремные символы и знаки. В руке с татуированными перстнями, пятью неяркими точками между большим и указательным пальцами – символ камеры-одиночки, и подобием кинжала на предплечье дико смотрелись испуганные белые и синие садовые колокольчики.

Толян поднялся на девятый этаж, оглянулся и приложился ухом к двери с цифрами 86. За дверью стояла музейная тишина.

Зато за соседней послышался шорох. Толян метнулся в противоположный угол площадки и с независимым видом уставился в окно. Чужая дверь распахнулась, из нее вихрем вырвался белобрысый мальчишка.

– Никитка! – раздался слабый старушечий голосок из глубины квартиры. – Подожди!

Никитка уже громыхал подъездной дверью и последней просьбы умирающей старушки не слышал.

Толян покосился на открытую дверь. На пороге квартиры материализовалось существо из прошлого века.

Существо было в панаме, с тростью, в очках с немыслимым количеством диоптрий, отчего глаза за стеклами казались бусинами. Бусины с осторожным интересом уставились на чужака.

– Здрасте, – вынужден был приветствовать соседку Галкиной Толян.

– Здравствуйте. – Старушка не двигалась, рассматривая татуировки.

– Вы не видели вашу соседку, Маргариту Галкину? – стараясь понравиться старушке, широко улыбнулся освободившийся по амнистии кидала.

– А вы кто будете?

Легенда родилась сама собой.

– Одноклассник. Мы с Маргаритой учились вместе. Маргарита была моей первой, так сказать, любовью, – ударился в воспоминания аферист, и колокольчики в его руке потеряли сознание от такой наглой лжи. – Вот, решил, так сказать, вернуться к истокам. Навестить прошлое.

Старушенция ткнула острым пальцем в предплечье своего собеседника, украшенное замысловатым изображением колюще-режущего предмета и надписью «Не забуду тебя, Вера».

– Судя по всему, молодой человек, вы оканчивали совсем другие университеты и с другими женщинами, – с неподражаемым достоинством прошелестела бабка, – Маргариту я видела на днях.

Старая карга закрыла дверной замок и вызвала лифт.

– Что-то ей передать? – войдя в кабину лифта, любезно предложила соседка.

– Спасибо, я дождусь. У меня есть время, – заверил ее поклонник Веры.

– Кто бы сомневался, – прошамкала старая кляча, и лифт уехал.

Толян подождал, пока кабина замрет внизу, подкрался к щиткам, за которыми крутились и низкими голосами гудели счетчики. Счетчик под номером 86 почти не двигался.

Толян спустился на один лестничный марш и вынул из кармана мобильник.

Дверь в квартиру Маргариты приоткрылась.

– Алик, – через полминуты сообщил Толян в трубку, – ее нет. Нет, говорю! Точно! Счетчик почти не крутится – холодильник работает, может, и все. И тихо у нее. Чё делать-то?

Очевидно, ответ Толяну не понравился, он плюнул на бетонный пол подъезда и уточнил:

– А если она слиняла?

Голос с кавказским акцентом не оставил выбора:

– Идиот, тебе что сказано было? Ничего доверить нельзя, дебил! Без нее не появляйся! Вам зачем лекцию о креативном мышлении читали? Яйцеголовые!

– Да понял я, понял! Все креативно! – Толяна перекосило, он повертел в кулаке полумертвые колокольчики и со злостью швырнул букет на подоконник.

Маргарита затворила дверь и только теперь поняла всю серьезность своего положения. С мрачным видом побродив по квартире, Галкина решилась и набрала сестру Валентину. Не дождавшись ответа, сбросила звонок и стала ждать, когда Валька перезвонит: денег на трубе не было.

…Кафе, где встречались сестры, называлось «Небеса» и находилось рядом со зданием суда, где Валентина защищала очередного подзащитного.

Суд располагался в одном из самых престижных районов города. Цены в кафе были какими-то албанскими, Маргарита заказала кофе и отвернулась к витражным окнам, выходящим на здание суда.

День был пасмурным, с утра несколько раз начинался и сворачивался дождь. Вот опять забарабанили крупные редкие капли, опять ненадолго. Валентина под зонтом перебежала дорогу, устроилась за столиком и обследовала сестру испытующим, острым взглядом.

– Что стряслось? – отпустив официантку, спросила она.

– У меня неприятности.

– А поконкретней?

– У нас фирма обанкротилась…

– Давно?

– Два месяца уже.

– А что твой этот… Игорь?

– А что Игорь?

– Что записал в трудовую тебе?

– В том-то и дело, – Маргарита встряхнула потускневшей рыжей гривой, – что ничего… – Валентина ждала продолжения, Маргарита пожевала губу. – В смысле, он попросил написать заявление по собственному желанию.

– А ты?

Маргарита опять посмотрела за окно. За окном не было никакой определенности – то ли мелкий дождь, то ли просто пасмурная погода. Маргариту впервые посетила мысль, что неопределенность – это почти надежда.

– Он сказал, что на счете у фирмы денег нет, – помолчав, объяснила Маргарита, – а я не чужой человек и должна войти в положение.

– И ты, конечно, вошла в его положение.

Маргарита кивнула и опустила глаза в тарелку, на которой в обрывках зеленого салата просматривалась миниатюрная горка из сухарей, кедровых орешков, куриного филе и брынзы – салат «Цезарь». Несчастные цезари, неужели они это ели?

– Сволочь! – Валентина грохнула вилкой о стол. На звук обернулись девочки-официантки с провинциальными испуганно-удивленными лицами, посетители за соседними столами и недовольный секьюрити у входа.

Валентина плевала на условности, она сама прописывала регламенты.

– Ну, и чего ты молчала?

– А что тут скажешь? – Маргарита подняла осунувшееся лицо.

– Подадим на него в суд, – принялась перечислять Валентина, загибая пальчики, унизанные кольцами, – отсудим пособие, компенсацию за моральный ущерб, докажем и посадим этого проходимца за его confidence game по 159-й.

– Это что ты сказала сейчас?

– Это я о своем, о девичьем. Мошенничество. Наверняка у них с банкиром все отлажено. Мы их, Маргоша, прижмем, я уже несколько похожих дел выиграла, – рассеянно объяснила Валентина, которая мысленно уже составляла исковое заявление.