Читать книгу - "Карнавал Хилл - Кэролайн Пекхам"

Мое собственное сердце болезненно сжалось, а Фокс погладил ее по волосам, выглядя полным ярости и ненависти из-за потери старушки, которая когда-то была так добра к нам.

— Прости меня, детка, — пробормотал он.

— Я убью его, — прорычала она, ее губы изогнулись в волчьем оскале. — И я собираюсь разрезать его на куски, прежде чем сделаю это.

— Мы все будем там, чтобы сделать это, красотка, — поклялся я, и Фокс кивнул, обменявшись со мной мрачным взглядом, когда рев мотоцикла Маверика наполнил воздух. — Кровь за кровь. Когда он умрет, единственное, что он будет помнить об этой жизни, — это значение слова «боль».

Адреналин все еще струился по моим венам, когда мы вернулись в «Дом-Арлекинов», и в суматохе совершенного нами побега у меня едва хватило времени, чтобы полностью осознать, что это значит.

Мы были дома. В безопасности. Но теперь у Шона была крепость в Коув. Хуже того, у него была отличная возможность проникнуть на кладбище и найти все наши самые ценные секреты, похороненные в этом склепе.

Но помимо опасности и угрозы, которые укоренились в том месте благодаря тому, что Шон убил Кайзера и отобрал у него поместье, в душе росло горе от того, что случилось с единственной женщиной, которой было не наплевать на меня, когда я была ребенком. Я позвонила Чейзу, чтобы ввести его в курс дела, пока мы мчались по улицам Коув, чтобы он перестал волноваться, но мне отчаянно хотелось увидеть его воочию и убедиться, что все мои мальчики живы и здоровы.

Фокс и Джей-Джей были в вихре ярости и телефонных звонков, договариваясь о встрече в «Оазисе» с Лютером, чтобы обсудить, что это значит, раз они точно знают, где скрывается Шон. Они говорили о том, чтобы начать наступление на него или даже вызвать подкрепление из картеля, но мне было наплевать на все это.

Все, на чем я могла сосредоточиться, — это слова, сказанные мне Шоном. На угрозе, которая все еще висела надо мной и людьми, которые были рядом со мной. Я знала, что теперь он на этом не остановится. Шон Маккензи был похож на волкодава, почуявшего раненого оленя, когда сосредоточивался на чем-то.

Он жил ради игры и власти, и теперь, когда он решил добраться до меня, я знала, что он не оставит эту идею просто так. Хуже того, я знала, что он будет продолжать нападать на «Арлекинов» все сильнее и сильнее с каждым днем, который я проведу, отказываясь играть в его извращенные игры. И если он будет нападать на «Арлекинов», то в любом случае всегда будет в одном шаге от того, чтобы вырвать мое сердце из груди.

Я отказалась от предложения пойти в «Оазис» с Фоксом, когда он попросил, не желая участвовать в каких бы то ни было планах «Арлекинов» против Шона.

Мне нужно было время, чтобы обдумать все это. Мне нужно было время, чтобы переварить то, что мы только что узнали, и мне нужно было время, чтобы решить, что делать дальше. Потому что, если я смогу закончить эту войну, отдавшись человеку, который продолжал наносить по нам удары, то разве я не должна была подумать об этом? Разве я не должна была отбросить свой собственный страх и подумать о том, что лучше для Фокса и Джей-Джея? И Маверика. Если я смогу остановить эту войну, они будут свободны от нее. Угроза в их адрес рассеется, и, по крайней мере, я буду уверена, что они в безопасности.

Джей-Джей и Фокс ушли, а я направилась наверх, чтобы рассказать Чейзу о случившемся, Дворняга бежал за мной по пятам.

Я постучала в его дверь, но ответа не получила, поэтому вошла сама и обнаружила его спящим в центре кровати при включенном свете над головой, с нахмуренным лбом и без повязки на глазу.

Мой взгляд скользнул по шрамам, отмечавшим его правое веко, по дикому кресту, рассекавшему бровь и переходившему на щеку. Линии на нем все еще были красными, но теперь большая часть воспаления ушла из раны, и я могла видеть, как будет выглядеть шрам, когда все заживет.

Теперь он всегда будет носить эту отметину, и к нему никогда не вернется зрение в этом глазу, но каким-то образом в этом была красота. В том, как его шрам был виден снаружи, вместо того чтобы быть спрятанным внутри, где никто не мог его увидеть, как это было у меня.

Я подумывала оставить его в покое, но Дворняга подбежал к кровати, вскочил и свернулся клубочком у ног Чейза, поэтому я последовала его примеру, но прежде прошла дальше в комнату.

Я проскользнула в его ванную, по пути прихватив одну из его футболок, и быстро приняла душ, чтобы смыть прикосновения Шона со своей кожи, прежде чем подойти к нему.

Я оставила свою одежду в его корзине, натянула футболку и босиком прошла обратно через его комнату, прежде чем забраться к нему в постель.

Я положила голову на подушку рядом с ним, наслаждаясь видом его лица и краткими мгновениями покоя, которое оно обретало во сне. Но это длилось недолго, так как его черты снова стали напряженными, и он издал страдальческий стон, заставивший меня придвинуться ближе и взять его руку в свою.

Он крепко сжал меня, притягивая еще ближе, его лоб прижался к моему, когда он глубоко вздохнул.

— Останься, — пробормотал он, и я кивнула, мой рот коснулся щетины на его подбородке, а мои губы жаждали попробовать то, чего, я знала, мне не следовало желать.

— Я останусь, — прошептала я тихо, и он замер; этот едва слышный звук оказался достаточным, чтобы окончательно разбудить его, и, открыв глаза, он увидел меня в своих объятиях.

Я встретилась с ним взглядом, и мое сердце бешено заколотилось, когда я увидела повреждения его правого глаза, который стал гораздо более бледно-голубым из-за того, что в него врезалось острие ножа, а зрачок стал мутным и неподвижным.

Чейз, казалось, понял, на что я смотрю, выругался, снова закрыл глаза и попытался откатиться от меня, бормоча что-то о повязке на глазу, врезающейся ему в лицо, если он спит в ней.

Я схватила его за плечо и крепко потянула за него, останавливая его, когда он попытался откатиться подальше от меня.

— Не прячься от меня, Эйс, — выдохнула я, придвигаясь к нему и крепко сжимая его руку. — Ты знаешь меня. Ты был со мной, когда у