Читать книгу - "Власть и Крах - Дж. Д. Эванс"

— Как мне это сделать?

Он пытался что-то придумать после того, как она рассказала ему, но так и не понял, что она имела в виду. Наиме поместила острие скипетра в небольшой карман в камне, на стыке между обсидиановой и мраморной плитками.

— Это твой выбор… то, что у тебя на сердце, — сказала она. — Положи свои руки на лунный камень. Он проводник к магии этого места.

Сказав это, она положила руки сверху. Макрам последовал её примеру и положил руки на камень, но согнув большие пальцы поверх её пальцев. На краткий миг их взгляды встретились. Пустота и солнце столкнулись, прежде чем крошечная, скручивающая, ищущая боль в его животе, та, что началась, когда он впервые прочитал Книгу Чара, поглотила его.

Его выдернули из его тела или его разума, он осознавал только чувство, похожее на падение, инерцию без звука или зрения, кувырканье в пустоте. Когда это, казалось, прекратилось, он не стоял и не парил. Он существовал в этом месте не как тело, а как мысль или нечто подобное. Он больше не мог чувствовать прикосновения Наиме или ощущать её рядом с собой. Он был один. Снова.

— Один?

Голос, который шептал, был его собственным и тысячами других. Макрам попытался оглядеться, но у него не было глаз, только осознание. И это осознание расширилось, и перед ним простёрлась линия теней, которые поднимались и стояли, одна за другой, растягиваясь назад, пока не растворились в ещё более чёрной тени пустоты.

Они были по форме похожи на людей.

Первая фигура двинулась, затенённые руки вырвались из большей тьмы её тела, приняв стойку бойца и обнажив меч пустоты и ночи. Следующий сделал то же самое, и следующий, и так далее по цепочке. Макрам осознал, что каждая фигура — это он сам, не его лицо или тело, а его сила. Понимание поразило его, осознание, от которого у него перехватило бы дыхание, если бы ему нужно было дышать в этом месте.

Когда он осознал это, корона света окрасила край пустоты, и вокруг него замигали точки света. Маги. Маги разрушения. В каждом — бьющееся сердце, гул волшебства. Брат или сестра. И тени его самого были не отражениями, а историей.

Он не был одинок, никогда не мог быть одинок. Его магия была не его инструментом, а сущностью, которая существовала до того, как человек появился на свет, и будет существовать ещё долго после его смерти. Он был связующим звеном со всеми рождёнными в Шестом Доме, их привязкой к Колесу, опорой и поддерживался ими.

Ближайшая к нему тень стала его истинным отражением, её черты были размыты тенью, а глаза — чёрной пустотой. Эта пустота была зеркалом, таким же, как обсидиановое стекло, на котором он стоял. Отражёнными обратно к нему были все Чара Шестого Дома, которые приходили раньше. Их магия — меч, который определил конец и высек начало; конфликт, который сформировал мир; разрушение, которое породило творение; тьма перед рассветом, разрушение всего сломанного; разрушитель.

Его отражение резко кивнуло и исчезло.

Макрам моргнул. Он снова стоял на обсидиановом полу, его магия растекалась в воздухе вокруг него. Чёрное стекло светилось тенью, линии которой пульсировали по полу, очерчивая всю спицу, изображённую под его ногами, и тянулись к сердцу мраморного солнца в центре комнаты.

— Я служу мечом, — сказал Макрам, потому что именно мечом он и был.

В этом заключалась его магия. Этот маленький изгиб тоски, это ищущее чувство в его животе развернулось и потянулось.

Наиме резко ахнула и дёрнулась, как от удара, её глаза широко распахнулись. Её свет то тускнел, то разгорался ярче, пока Макрам не смог на неё смотреть, пока вся комната не наполнилась аурой её силы, и даже Визири не воскликнули от удивления.

Когда она заговорила, её голос звучал глухо, как песнопение, совсем не похожее на её голос.

— Да будет так, Меч Круга. Ты обязан служить ему с сего дня и до своего последнего.

Лунный камень нагрелся под его руками, и магия, которая просочилась сквозь пол, вернулась к нему. Она запела с новым осознанием, и те точки света, которые были в его сознании, другие маги Шестого Дома, всё ещё были там, на его периферии, отдавая и беря из источника его силы. Бодрствуя и живые.

— Добро пожаловать домой, маг Шестого Дома.

Наиме заключила свою магию в ментальный захват, и её карие глаза были тёплыми и блестели от сдерживаемых слёз.

Он улыбнулся, горло свело, а грудь сдавило. Он мог чувствовать нить, похожую на паучий шёлк, натянутую между ним и ней. Она была центром, вокруг которого он вращался и будет вращаться всю оставшуюся жизнь.

Макрам опустил руки по швам. Башир и его люди, а также люди Макрама упали на колени, благоговейно простерев перед собой руки. Некоторые из Визирей, которых Макрам узнал — Явуз, Эсбер, Терим, — казались заинтересованными в том, что они видели, и ничего не боялись. Но они показали себя несколько более разумными, чем их товарищи. В целом, Визири, заседавшие в Пятой палате представителей, с Кадиром во главе, выглядели как галерея наказанных мальчишек. Сморщенные лица, сжатые кулаки, взгляды друг на друга в общем недовольстве.

— Ты видела то, что видел я? Ты что-нибудь почувствовала? — приглушённым тоном спросил Макрам у Наиме.

— Что ты видел? — она казалась обеспокоенной. — Я видела только, что ты прикоснулся к камню и заявил права на меч.

Он пребывал в нерешительности, а она подняла скипетр и поднесла его к центру ступицы. Камень засветился. Слабо, но никакого свечения не было до того, как она позвала его в Круг. Возможно, ему следует почитать книги из тех, что у неё были, чтобы лучше понять, на что он только что слепо согласился.

Макрам потёр затылок, когда она вернулась к нему.

— Я видел… — он покачал головой. — Я думаю, что видел всю спицу целиком. Весь Шестой Дом. Я могу… чувствовать других. Всех их.

— Тогда это сработало, — сказала Наиме, её похожий на маску фасад треснул ровно настолько, чтобы в её глазах сверкнул