Читать книгу - "Лаки - Джеки Коллинз"

Со смехом они катались по кровати в ее доме в Ист-Хэмптоне – в доме, некогда принадлежавшем Джино и Марии в те дни, когда Лаки была всего-навсего маленькой девочкой с любопытными глазенками и непоседливым характером.

Ленни наконец поборол ее и улегся сверху.

– Эй, леди, почему ты всегда нападаешь на меня? – потребовал он ответа.

Она высунула язычок и кокетливо провела им по губам.

– Чтобы дать тебе возможность победить, – хрипловато проговорила она. – Мне нравятся победители.

Он впился поцелуем в ее губы, и она потонула в наслаждении его силой, прикосновением его тела и запахом его кожи. Ее бастионы пали. Ленни, с его ковбойской красотой, веселым характером, талантом, любовью к детям, не говоря уж о мужских достоинствах, покорил ее. Никогда раньше она не встречала таких мужчин, и лучше его не было на свете.

Одного-единственного свидания оказалось достаточно. Он заехал за ней в нью-йоркскую квартиру и отвез в китайский ресторанчик, где они пообедали свежеиспеченными булочками, нарезанной мелкими кусочками говядиной со специями и распили бутылку водки. Вежливая беседа длилась ровно десять минут. А затем они стали рассказывать друг другу все о себе, обо всем, что с ними было, – слушали, говорили, не скрывая ничего. Когда ресторан закрылся в час ночи, они еще не наговорились и тогда перебрались в джаз-клуб в Гринвич Виллидж, где нашли приют до четырех утра.

Не хочу домой, – объявила Лаки.

А кто говорит о доме? – переспросил Ленни.

Он отвел ее в забегаловку, чья клиентура состояла в основном из официантов и рабочих ночных смен, открывавшуюся только на рассвете. Там они сидели в уголке, пили кофе чашку за чашкой, а из старого проигрывателя неслись блюзы Билли Холлидея, и размалеванная девица весело отплясывала на крохотном подиуме.

Лаки рассказала ему то, что никогда и никому не рассказывала. О том, как в пятилетнем возрасте нашла обезображенный труп матери. Об отчуждении в отношениях с отцом. О побеге из школы вместе с Олимпией. О женитьбе, к которой ее, шестнадцатилетнюю, принудил Джино.

– Много лет я ненавидела его, – пояснила она. Но знаешь что? Наверное, я всегда его любила.

– Я понимаю, что такое смесь любви и ненависти, – сочувственно произнес Ленни.

И они начали говорить об Алисе, о том, что такое расти с матерью, которой нет до тебя никакого дела.

В восемь утра они остановились у гаража, в котором стоял «феррари» Лаки. Она бросила Ленни ключи и указала дорогу до дома в Ист-Хэмптоне.

То была легкая поездка под запись Отиса Реддинга по полупустым утренним дорогам. В местном супермаркете они купили французские булочки, масло, ветчину и яйца.

Я не умею готовить, – призналась Лаки.

Я умею, – успокоил ее Ленни и прикупил еще грибов и помидоров.

Дом в Ист-Хэмптоне стоял запертый. Домоправительница уехала в месячный отпуск к своей семье в Финляндию.

– Нет проблем, – объявил Ленни, открыл окно в ванной на первом этаже и, как тать, проник внутрь.

Спать им не хотелось, но после завтрака, вполне профессионально приготовленного Ленни, они отправились наверх в большую отделанную ивняком спальню и не спеша, с наслаждением предались любви, как будто в первый раз. А потом заснули, сплетясь в объятиях.

Лаки проснулась, когда наступили сумерки. Ленни спал рядом, раскинувшись. Она осторожно спустилась на кухню, открыла банку консервированного супа и развела его крутым кипятком. Потом включила медленную музыку в стиле «соул'« и вернулась в спальню.

Она разбудила его поцелуем и вручила суп.

– Подкрепись, – с улыбкой пояснила Лаки. – Тебе скоро понадобятся все твои силы.

– Ого! – Он отхлебнул горячего супа. – Ты явно умеешь открывать консервы.

Лаки нежно рассмеялась.

– Ради тебя я научусь готовить.

– В самом деле?

Нет, конечно. Но звучит здорово.

Он поставил чашку и потянулся к ней.

Иди сюда.

Лаки не возражала. Она жаждала его прикосновения. Он заряжал электричеством ее кожу, и каждая его ласка отдавалась приятной дрожью в ее теле.

Они испытывали друг друга, не торопились, сдерживались, проверяя, кто выдержит дольше, прежде чем раствориться в экстазе последнего момента.

Ты удивительная, – искренне воскликнул Ленни.

Да и ты не так уж и плох, – с улыбкой ответила Лаки.

Они разговаривали далеко за полночь. Она рассказала о бегстве Джино и как она взяла в свои руки семейное дело.

Я построила «Маджириано», – заявила она гордо. – В двадцать пять лет, и к тому же женщина. Это было не просто.

Представляю.

Нет, не представляешь. Не все.

– Но могу попробовать.

– Попробуй лучше вот это.

Она хотела почувствовать его у себя во рту. Его напряжение, пульс его мужества. Хотела, чтобы он оказался в ее власти, под ее чарами.

Он стонами выразил свое наслаждение.

Она улыбкой выразила свой триумф.

Он признался в былой страсти к Идеи. Каким банальным все казалось сейчас.

Как она выглядела? – поинтересовалась Лаки.

Худая хищная блондинка.

Ты говоришь о ней, как о птице.

Она была очень красива.

Это важно?

Для меня – нет.

Он раздвинул ее бедра оливкового цвета и погрузил между ними голову. Ее жесткие волосы казались ему шелковыми. Он чувствовал мускусный вкус раздавленных цветов. Горько-сладкий.

Она закинула руки за голову и снова и снова повторяла его имя, пока не кончила, всхлипывая от невыносимого наслаждения, а он, припав к ней, высосал ее досуха.

Потом они спали до утра.

Утром позвонил Джино. Лаки не помнила, что именно отвечала ему. Она не хотела, чтобы реальный мир вторгался в те часы, которые принадлежали только Ленни и ей. Скоро вернется Димитрий, и предстоит многое решать.