Читать книгу - "Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос"

Раздумывает над чем-то, затягиваясь сигаретой. Выпускает кольца дыма, уплывающие в небо, а потом вдруг начинает рассказывать.

— Она была чем-то похожа на тебя. Такая же дурная и ненормальная на всю голову. Вечно лезла в неприятности и бесила своим присутствием.

Я сглатываю и боюсь невзначай пошевелиться. Иначе, он точно остановится и перестанет говорить.

— Мне надо было угнать машину. Таково было моё «действие» в игре. Это тебе не задницей вилять, Смит, — посмеиваясь, замечает он. — И всё шло отлично, до тех пор пока не появилась Ванесса. Поджидала меня у того самого дома, где был припаркован старый мерс. Забралась ко мне в машину, я тогда серьёзно труханул, а она лишь рассмеялась и заявила, что хочет стать соучастницей преступления. Спорить с ней не было времени, а потому я просто решил махнуть рукой. Тачку всё-таки удалось угнать. И в какой-то момент долбаной эйфории, она попросилась за руль. Покататься ей захотелось…

Пепел с сигареты падает на крышу, потому что парень сейчас явно далёк от реальности. Погрузившись в воспоминания, продолжает говорить, очевидно под воздействием алкоголя. По-другому объяснить его внезапную откровенность я не могу.

— А потом началось… Какие-то нелепые вопросы о чувствах и абсолютно не нужные мне признания. Я сперва смеялся и шутил, а затем попросил её не нести весь этот бред. Спросила, хочу ли я быть с ней. И я честно ответил, что нет, не хочу…

Он снова молчит и смотрит на тлеющую в руках сигарету.

— Ванесса вывернула руль так резко, что я даже не успел среагировать. Рухнули с моста Вью Поинт, как в каком-нибудь голливудском блокбастере. Пока летели, она успела схватиться за мою руку и сжать её так сильно, что пальцы захрустели.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍У меня внутри всё холодеет от ужаса. Вспоминаю мост, по которому мы не раз передвигались на машине.

— Не знаю, почему так вышло. Я был практически цел, а она… нет, — закрывает лицо ладонью, тут же убирает, нервно трёт переносицу. Видно, что ему очень тяжело вспоминать ту ночь. — Тачка загорелась, а грёбаная водительская дверь всё никак не открывалась.

— Господи, Рид, — меня прошибает холодный пот. Я прекрасно знаю, чем заканчиваются такие аварии.

— Что если бы я не успел, Смит? — спрашивает резко, поворачиваясь ко мне.

Клянусь, никогда не видела его таким… отчаявшимся.

— Что если бы не вытащил её бездыханное тело через выбитое окно? — его пальцы дрожат, а в глазах мелькает агония. — Не виноват? Ты говоришь мне, что я не виноват?

Я понимаю, что он кричит сейчас не на меня. Понимаю, что ему больно и даже не представляю, насколько страшен был тот самый миг, о котором он мне говорит.

— Вы оба живы, это главное, — едва слышно произношу я.

— Живы, — горько усмехается он. — А теперь вспомни свою реакцию на ту коляску в больнице, Смит! Ванесса почти три года не могла с неё встать, несмотря на то, что ей сделали с десяток операций в Швейцарии и Германии… Пока я ходил, развлекался, прыгал с парашютом, она, юная и красивая, лежала, прикованная к постели. И как самый последний трус, я не мог найти в себе силы, чтобы по меньшей мере навестить её!

Он какое-то время молчит, глядя на подрагивающее пламя зажигалки.

— Как она? — только и могу вымолвить я. Не знаю даже, готова ли я услышать ответ.

— Сейчас она пытается быть беспечной. Улыбается, радуется тому десятку шагов, которые способна пройти. И хуже всего то, что я не почувствовал злобы и ненависти… которую заслуживаю. Которую хотел увидеть, Смит.

Его глаза сверкают чувством вины, поглотившим настолько глубоко, что я слышу его в каждом сказанном слове. Поглотившим настолько, что я понимаю: каждый день эти три года он проживал произошедшее снова и снова.

— Ты…

— Не надо! — раздражается он.

— Рид, это не только твоя вина, — качаю головой.

— Прибереги свою жалость для кого-нибудь другого. И не вздумай трепать об этом, Смит.

Поднимается и забирается в окно, оставляя меня наедине с красным рассветом, заливающим небо.

Я бы так и сидела, уставившись в одну точку, но в какой-то момент начался дождь, редкий для здешних мест. Невидящим взглядом смотрю как тяжёлые капли всё быстрее барабанят о крышу и пытаюсь справиться со своими эмоциями.

Слушать историю о той девочке из телефона оказалось тяжело. Наверное, потому что я видела, как сильно он за неё переживает. Виной всему череда событий, брошенное ненароком слово и необдуманное решение… В своём голосовом сообщении Ванесса говорила о том, что они связаны. И если сперва мне казалось, что речь идёт только о любви, то теперь я понимаю, она имела ввиду не это.

Представляю, что он чувствовал, стоя у горящей, разбитой машины и невольно вздрагиваю всем телом, осознавая, что их обоих могло не стать… И пусть всё закончилось печально, но всё же не настолько страшно, как могло бы.

Что если каждому из нас уготовлена своя собственная трагедия, пройдя через которую, мы становимся мудрее, сильнее и крепче духом. Ведь несмотря на кажущуюся вечной чёрную полосу, наступает момент, когда кто-то протягивает руку помощи, помогая отпустить те воспоминания, что сжимают невидимые пальцы на твоём горле… Как неожиданно протянул её мне он, подарив удивительное небо и свободу.

— Ты заболеешь, Смит, — глухо звучит его голос из распахнутого настежь окна.

Не ушёл значит… Я молча поднимаюсь с крыши и иду к нему. Осторожно забираюсь в комнату и останавливаюсь рядом, в одном шаге от него.

Устав бороться с собой, думать о том, что правильно, а что нет, я поднимаю глаза. Целую вечность смотрю на него, а потом просто протягиваю руку. Касаюсь чётко очерченной скулы, и сердце наполняется какой-то щемящей нежностью к этому мальчишке. Грубому, вспыльчивому, сотканному из противоречий…

Первые лучи солнца пробираются сквозь облака и падают на его лицо.

Я не знаю, по какой причине делаю это.

Почему забываю о том, сколько черноты было между нами…

Почему так внезапно чувствую острую необходимость знать о нём всё: разделить грусть и радость.

Почему отчаянно хочу убедиться, что есть между нами что-то, неподдающееся никакой логике и здравому смыслу.