Читать книгу - "Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая"

— Да, разумеется, — пожал я плечами. — У меня нет причин в ней сомневаться.

— Тогда вы ничуть не изменились, хотя поначалу мне показалось обратное, — фыркнул Норлейв. — А теперь сидите и слушайте, ваше высочество. Я позвал вас сюда вовсе не затем, чтобы подписать договор, который приведет мою новую семью к смерти. Нет… я хочу открыть вам, и всем здесь собравшимся истинную суть той гадюки, что скрывается под маской дракона.

Я внутренне нахмурился — благо на черепе это никак не отражалось.

— Хорошо, я выслушаю вас, — кивнул я, пытаясь, чтобы мой голос не выдал негодования. — Постарайтесь меня убедить.

— Итак, с чего бы мне начать, — злобно усмехнулся шакал, заведя руки за спину и принявшись ходить вокруг двух наших стульев. — Начну, пожалуй с того, сон Розалинд, о чем вам неоткуда было узнать. С вашей семьи.

— Да-да, — скучающе вздохнул я. — Грязные, лишившиеся благословения Розалинды. Оба старших мужчины — насильники, избивавшие жриц трехцветной кошки и зажимающих в темных углах служанок. Мать — как я понял была с ними заодно. Сто раз уже я ото всех это слышал, но меня это не особенно заботит.

— О, как чудесно, — с сарказмом гавкнул Нолейв. — Какая несвежую песню вам напели ваши домашние. Да, это знают все. Старые порочные Розадинды — чревоугодники и страстолюбцы, святая Ласла, жертва этих поганых стариков и вы, маленький, пушистенький всеми любимый зайчик, трепетный и правильный до противного. Да, грейте себя этими сказками, сон. Верьте в них. Но я расскажу вам другую историю. Такой вы еще не слышали, я вас уверяю.

Я напрягся, но прерывать его не стал. Сомнений не оставалось — все это ловушка. Ловушка не чтобы убить меня… а чтобы подгадить репутацию Ласлы. И мне сейчас нужно было не внушать этому псу, чтобы он примкнул к моему клубу, а постараться высмеять его и возвысить сестру. Повернуть все как можно более в нашу пользу. Но сначала — выслушать, что этот урод скажет.

Кая тоже, видно, это поняла, и сжала свою птичью лапку на моем плече.

— Жила была семья из четырех человек, — усмехнулся Норлейв. — А потом вдруг, перед самым рождением пятого, святая сестрица Ласла вдруг заболела. Заболела и пропала неизвестно куда, по словам короля — лечилась вдалеке от столицы. Где уж шлялась эта замечательная личность на самом деле — неясно, но вернулась она только когда ее младшему брату было уже три года. Вернулась еще более больной чем раньше. А потом начались какие-то странные вещи, замечательный мой принц. Хорошие король, королева и кронпринц почему-то начали стареть. Вопрос — неужели простое совпадение?

— Улик для обвинения недостаточно, — хмыкнул я. — Но мнится мне, вы еще далеко не все рассказали…

— Да, разумеется. Улик, как вы их назвали, у меня много. Не прямых, нет, что вы. Розалинды умели хранить свои секреты. Но вот вас странный факт номер два — Ласла пятьдесят лет ходила в невестах гречневого кронпринца и что-то все как-то они не женились и не женились. Вроде спали вместе, вроде их и целующимися видели, и даже любовью занимающимися за занавеской застукивали, но свадьбы, хотя выкуп был уплачен, все не было и не было.

— Но заметьте, — вклинился я. — Старели почему-то старшие, а младшие оставались молодыми.

— Свежо приданьице, — отмахнулся шакал. — Ничто не мешало вашей обожаемой сестричке скрывать это просто чуть лучше. К тому же в свет она выходила не так часто, как остальные — все дома оставалась больше. Но с другой стороны нет, я не отрицаю, что она не причем и эти странные странности — просто какие-то их семейные заморочки. Нет. Может и правда, жили вы с ней среди старших грешников святые и неприкосновенные — а то, что Розалинды были распущены и тащили в постель все что движется чистая правда. Красивая глупая девочка и ее слабоумный братик, красивая картинка.

— Вы сейчас назвали меня слабоумным?

— Отнюдь, ваше высочество, вы всегда жили завязав глаза розовой тряпочкой, — сладко пропел Норлей. — Такой милый мальчик, уси-пуси. Вам, мать вашу, пятьдесят лет, а вы даже не подозревали, что ваш отец насиловал вашу няньку каждый день после того, как она гасила свет в вашей комнате. И сейчас вы, судя по всему не изменились — не видите дальше своего носа.

— Продолжайте, продолжайте, — махнул я ему рукой. — Можете говорить обо мне любые гадости. Помните, что грязью кидающийся прежде всего свои руки пачкает, а снарядом может еще и не попасть.

— О, какие мы стали умненькие мальчики, — мерзко засюсюкал шакал. — Ну да ладно. Это не важно. Пусть вы были глуповаты и слепы, но зато в вас было хоть что-то человеческое. Хотя жаль, что ума не прибавилось.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Молоток судьи трижды опустился на кафедру, от чего Норлейв вдруг схватился за голову.

— Хорошо, хорошо, — выкрикнул он. — Я признаю, вы умнее, чем были, и я это вижу. Потому вы поймете то, что я дальше вам скажу.

Он тряхнул головой, посмотрел на меня своими красными глазами и продолжил уже не как с придурком со мной разговаривать, что меня порадовало.

— В ночь, после вашего дня рождения, ко мне подошла ваша сестра, — сказал он, пялясь мне прямо в глаза. — Подошла и попросила меня постоять на посту лично, посторожить покой королевской семьи. И когда на часах стрелки показали три ночи пришло пятеро тихих рук. По счастью, среди них был мой старый приятель, с которым мы выросли на одной улице. Он подошел ко мне и сказал — сейчас мы пойдем и убьем короля и королеву, а ты беги, на тебя контракта не было. Беги так далеко, как только сможешь убежать, потому что скоро все изменится. Что ж… я сбежал.

— Весьма смелый поступок, — поежился я, предчувствуя услышать очень и очень нехорошую правду.

— Я не жалею, — усмехнулся Норлейв. — Скажи мне тихие руки прирезать короля — я бы прирезал. Всего единый раз в замок пришла моя дочь навестить меня… и ушла она из замка искалеченной немой сумасшедшей. Король сказал — повар. Лишил повара его колбаски и все дела. Но я был зол, как может быть зол только отец, ребенка которого изнасиловали и выбросили, как дырявый носок. Я убил повара, но он до последнего кричал, что не трогал. А то, что король и кронпринц меры в любовных утехах не знали было всем известно. Да, я бы убил Розалиндов… но бросить их и отдать тихим рукам тоже было ничего идеей.

— Я сочувствую вашему