Читать книгу - "Серебряная книга романов о любви для девочек - Мария Чепурина"

Везде тот же экслибрис, везде те же инициалы… Человек с двумя отчествами. Может, ответ в третьей книге?

Она, совсем нечитанная, называлась «Феноменология духа». Неудивительно, что за век пребывания этой вещи в школьной библиотеке никто не пожелал прочесть ее. Люба подозревала, что и сам Рогожин вряд ли смог осилить сей кирпич. Автора звали Г.В.Ф. Гегель. Его Люба тоже не знала. Может, родственник Гоголя? Сама фамилия уже чем-то подсказывала, что подступиться к опусам этого товарища – непросто. Краткий осмотр подтвердил это предположение: книга написана жутко заумным языком (много хуже, чем у Деревященко) и, видимо, понятна только автору.

Страницы чистые, хоть и желтые, но все, как одна, плотные, не истрепанные, не измятые. Первые две сотни, судя по всему, все же читали, хотя бы просматривали. Остальные же страницы были даже не разрезаны. Чтобы разделить их и прочесть, требовался специальный нож для бумаг – это Люба уже знала.

«Попросить нож у библиотекаря? – подумала она. – Хотя зачем, если даже Рогожин туда не добрался?.. Все равно на страницах нет его пометок. Не читать же мне действительно всю эту белиберду!»

Люба лениво поглядела на последние листы. Вспомнила, что не обедала сегодня. Пролистнула несколько неразрезанных страниц.

И чуть не подпрыгнула, найдя там сложенный листок бумаги!

Сердце учащенно застучало. А что, если именно здесь ответ на все вопросы?!

Дрожа от волнения, Люба вытащила лист.

Прочитав эту старинную записку, она поняла, что впереди еще одна загадка.

«Федоръ, сынъ мой!

Обстоятельства принуждаютъ меня избрать сей ненадежный способъ сообщенiя. Делаю такъ, ибо уверенъ въ том, что Прошка, с коимъ посылаю этотъ томъ, ничуть не любопытенъ. Ты же, безъ сомненiя, догадаешься, отчего «благонамlренный купецъ» вздумалъ такъ скоро вернуть «учителю словесности» его книгу.

Нынче за завтракомъ г-нъ Iорданский сообщилъ мне, что имъ былъ полученъ доносъ на тебя, Федор. Я постарался не выказать ему своей сильнейшей озабоченности симъ фактомъ, но тотчас по его уходу сел писать это письмо. Молю Господа, чтобъ ты былъ предупрежденъ раньше. Надеюсь, ты сумеешь воспользоваться темъ средствомъ, о коемъ мы с тобою побеспокоились загодя.

Твой отецъ».

Что мы имеем? Доносчика, директора гимназии, социалиста с двумя отчествами… А теперь еще и неизвестно откуда взявшегося папу! Но если речь здесь идет о том Рогожине, с чьей родственницей Люба не так давно общалась, то этого никак не может быть, поскольку у того отец скончался до рождения сына! А муж Евлампии – Ф.П., а не Ф.А. Кто тогда был Ф.А., почти что в точности повторявший его биографию?

С такими мыслями уставшая, голодная, запутавшаяся Багрянцева шла к выходу из библиотеки.

Она уже тянулась к ручке двери, когда та сама собою с силой распахнулась. Из коридора с шумом ворвались Иза и Женя.

– Уф! Ну, оторвались! – сказала первая.

– Здесь нас искать никто не будет, точно, – выдохнула вторая.

Их взгляды встретились с Любиным. Она подумала было спросить, в чем дело. Девчонки тоже, кажется, хотели что-то сказать Любе.

Но тут из коридора зазвучал сердитый голос физички, Ирины Валерьевны.

– Тигрина! – возбужденно зашептала Женя.

– Вареньевна! – подтвердила Иза, тоже раскрасневшаяся от волнения. – Быстро! Берем книгу побольше – и за последний стол!

Хулиганки бросились сейчас же исполнять свое намерение, а Люба, поглядев на них немного и недоумевая, что могло случиться, вышла в коридор.

По коридору шла возмущенная физичка с белой прокладкой в руках.

– Докатились! Школа называется! Куда их родители только смотрят?! – шумела она.

Потом открыла дверь учительской, вошла туда… и на всю школу разнеслось:

– Нет, вы представьте, вы представьте! Забежали в кабинет, пока меня не было, и повесили вот эту гадость прямо перед доской! На ниточке!!! Тюрьма, тюрьма по ним плачет! Да я такого в жизни… Что? Урок, урок у меня был в 11-м «А»!..