Читать книгу - "Тайна черного янтаря - Филлис Уитни"

– Я могу найти все, что мне требуется, в течение нескольких секунд, – заявил художник. – И не хочу, чтобы кто-то посторонний устраивал мне тут беспорядок.

– Устраивал вам тут беспорядок! – насмешливым эхом откликнулась Трейси, забыв, что она должна уговаривать, задабривать Рэдберна и даже льстить ему. – Никогда в жизни не слышала ничего глупее. Посмотрите… нет, вы только посмотрите на это!

Трейси, как маленький циклон, вскочила со стула и сунула обе руки в бумажную гору на столе. Пару секунд гора дрожала, потом большая часть бумаг съехала со стола и рассыпалась по полу у ее ног. Негодование покинуло ее так же быстро, как и пришло, и она с ужасом уставилась на разрушение, вызванное собственными руками, не осмеливаясь поднять глаза на Майлса Рэдберна.

Долгое, не сулящее ничего хорошего молчание неожиданно нарушил громкий звук. Майлс Рэдберн чихнул и… уже не мог остановиться. Он чихнул еще дважды, громко и яростно высморкался, хотел было что-то сказать, но это у него не получилось, и он быстро и оглушительно громко чихнул еще четыре раза подряд.

Неожиданно в памяти Трейси Хаббард возникла картина из далекого прошлого. Она вспомнила разгневанное лицо своего отца и с трудом подавила неожиданный приступ смеха.

– Вы ведете себя точь-в-точь, как мой отец! – воскликнула девушка. – Он тоже не разрешал никому ни до чего дотрагиваться в его кабинете, но никогда не мог ничего найти, хотя утверждал обратное. Только я одна могла поддерживать хоть какое-то подобие порядка у него на столе. Так что в этом смысле я обладаю кое-каким опытом, который может быть полезен и вам.

Приступ чихания постепенно начал проходить, и мистер Рэдберн взмахнул платком.

– Для начала, – сухо заявил наконец он, – можете собрать то, что сбросили на пол.

– И куда вы посоветуете мне все это складывать? – рассудительно осведомилась девушка. – Неужели опять на вершину горы?

Яркий румянец разлился по лицу мистера Рэдберна, на лбу его заблестели капли пота. Неожиданно Трейси стало его жалко. В конце концов, мелькнула у нее мысль, окрашенная слегка извращенным чувством юмора, которое напоминало о себе почему-то в самые неподходящие моменты: как еще можно поступить с агрессором, который вел себя так возмутительно, как она?

– Простите, – робко извинилась она. – Но ваши мысли были где-то далеко, а мне нужно было заставить вас выслушать меня, хоть как-то обратить на себя ваше внимание. Я уверена, что смогу принести вам пользу. Напрасно вы боитесь, что я стану вам мешать. Мне нравится наводить порядок, я не болтушка и вообще тихоня. Вы можете считать, что меня здесь вообще нет. К тому же ваша книга имеет для меня лично очень большое значение. Слишком высоки ставки…

– С какой стати меня должны интересовать ваши ставки? – возмутился Рэдберн. – Я вас сюда не звал.

Трейси продолжила, будто не слышала его:

– Я уже пару лет проработала во «Взгляде». Мне страшно нравится эта работа, скучать там не приходится. Все время происходят разные интересные события. Когда-нибудь, если от меня будет толк, мне позволят заниматься самостоятельной редакторской работой. Я умоляла мистера Хорнрайта поручить это задание мне. Я считала и считаю, что могла бы помочь вам навести порядок перед приездом мисс Бейкер. Если я вернусь обратно с пустыми руками, скорее всего меня выгонят из издательства. А если я вернусь на следующий же день после прилета в Турцию, меня выгонят наверняка.

Все, что она сказала, было правдой. Пусть и неполной, но, во всяком случае, звучало довольно убедительно.

– Я отказываюсь брать на себя такую ответственность, – решительно заявил Рэдберн. – Ваши проблемы меня совершенно не касаются.

Трейси почти с жалостью посмотрела на него. Он напоминал ей человека, которого лишили разом и света, и тепла. Она отвернулась и опустилась на колени. Под столом оказалось пустое место, и девушка начала аккуратно складывать туда разбросанные вокруг нее страницы, одну за другой. Печатный текст Трейси складывала в одну стопку, листы копирки – в другую, наброски мозаик – в третью. Отдельное место она отвела уже законченным рисункам изразцов и мозаик. Майлс Рэдберн встал из-за стола и принялся нервно ходить по комнате туда-сюда у нее за спиной, но Трейси даже не оглянулась.

– У меня очень вспыльчивый характер, – наконец буркнул он. По тому, откуда раздавался голос, Трейси определила, что он стоит сейчас у дверей, ведущих на веранду, и смотрит скорее всего на чертежную доску. – Мне часто не хватает терпения, и я не испытываю особой потребности в женском обществе. Я стараюсь сдерживаться со слугами, но вас, если вы чем-нибудь меня разозлите, я могу сильно отругать.

Трейси оторвала взгляд от очаровательного рисунка, выполненного в различных оттенках голубого цвета.

– Как только вы начнете ругаться, получите сдачи, – храбро ответила она. – Мне не нравится, когда меня ругают. Если хотите покоя и тишины – пожалуйста, нет ничего проще: игнорируйте мое присутствие, а я буду работать. – Она перевернула лист с наброском и прочитала на обороте «Султан Ахмед».

– Эта мозаика из Голубой мечети султана Ахмеда, да? – В ее голосе слышался неподдельный интерес. – Я должна обязательно увидеть ее перед отъездом из Турции. И еще я очень хочу побывать в Святой Софии… Айя-Софии. – Она подняла голову и посмотрела на Рэдберна. В ее голос вернулись просящие нотки. – Мистер Рэдберн, разрешите мне остаться здесь хотя бы на неделю.

Майлс сдержался, не выругался, хотя Трейси уже казалось, что он вот-вот взорвется. Потом, к ее изумлению, художник совершил поступок, на который, по ее мнению, он был не способен. Он улыбнулся! Правда, как бы нехотя и лишь на какое-то мгновение, но это был все-таки знак одобрения.

– Одна неделя, – кивнул он. – Так и быть, я согласен поступиться одной неделей. В противном случае, я чувствую, вы перевернете здесь все вверх дном, и я утону в настоящем беспорядке. К тому же вы строптивы. А скажите: разве ваш отец никогда не ругал вас?

– Мой отец джентльмен, – с достоинством ответила Трейси Хаббард. – К тому же поступки, за которые ругают, я совершала только когда была еще очень маленькая. Он только изредка шлепал меня.

– Великолепный способ воспитания, – кивнул Майлс Рэдберн и с мрачным видом взялся за кропотливую работу по копированию турецкого каллиграфического текста.

В кабинете воцарилась тишина. Трейси очень осторожно, чтобы под ее весом не заскрипели старые доски пола, села на ковер, скрестив ноги. Она поднимала с пола листы бумаги абсолютно тихо, без малейшего шелеста. Движения рук постепенно успокоили девушку, и она решительно прогнала маленькое ликование, которое грозило охватить ее. Недели будет мало не только для того, чтобы навести порядок в рукописи… но и для другой, более важной для нее самой задачи, ради выполнения которой она здесь. Для того чтобы наконец успокоиться, она должна найти ответы на ряд вопросов. Итак, она сделала первый шаг. Мистер Хорнрайт пришел бы в изумление, если бы увидел ее сидящей в такой позе на полу, но какое это имело теперь значение!