Читать книгу - "Крутая девчонка - Вера и Марина Воробей"

Голова у Каркуши кружилась. И не только «с похвал», но и от шипучего напитка. Внезапно ее переполнило чувство любви ко всем, кто ее окружал: к Паше, к строгой официантке, к незнакомым людям, сидящим за столиками, и к прохожим, которые спешили куда-то за окнами кафе. Это ощущение было столь острым и неожиданным, что Каркуша почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы.

– Что с тобой? – испугался Паша, заметив, что Катя принялась ожесточенно тереть глаза.

– Это я от радости, – Каркуша попыталась улыбнуться, но в следующее мгновение слезы так и брызнули из ее глаз.

– Э, матушка, – покачал головой ее спутник, – тебе, пожалуй, хватит. – Он протянул ей сложенный вчетверо темно-синий носовой платок и участливо спросил: – Кофе будешь?

– Кофе? – отрывисто и громко засмеялась Катя.

Паша настороженно наблюдал за ее действиями: развернув и разложив на столе платок, Каркуша схватила из вазы мандарин, положила его в центр платка и принялась затем связывать концы платка.

– Что это ты там делаешь? – поинтересовался парень.

– А вот что! – выкрикнула Каркуша и, прежде чем Паша успел что-либо сообразить, запустила в него мандарином, завязанным в платке.

Бросок получился сильным и неожиданным, и только благодаря природной реакции парню удалось избежать фингала под глазом. В самый последний момент он резко вскинул руку, и, стукнувшись о его ладонь, мандарин шлепнулся прямо в тарелку с тортом.

– Ой, прости меня, пожалуйста! – начала канючить Каркуша. – Я пошутила! – глуповато улыбнулась она.

Сейчас Катя была уверена на сто процентов – Паша без памяти в нее влюблен. И каково же было ее удивление, когда парень, развязав узлы и сунув в карман испачканный шоколадным кремом носовой платок, сказал:

– Пойдем, я провожу тебя до метро. Мне сегодня еще нужно реферат писать по истории искусств.

– Так мы же еще шампанское не допили, – капризным голосом возразила девушка. – И тортик не доели.

– Торт доедай, а пить я тебе больше не позволю, – отрезал парень и бросил на нее такой колючий взгляд, что Каркуша невольно поежилась.

«Нет, он не любит меня!» – подумала она и почувствовала, что готова разрыдаться от обиды. И хотя к Паше она и сама питала исключительно дружеские чувства, сам факт, что кто-то остается равнодушным к ее чарам, казался Кате явлением возмутительным и недопустимым.

– Я сейчас поменяю двадцать баксов, возьму такси, и мы с тобой поедем в «Два клона»! – тоном, не терпящим возражений, заявила она, а про себя подумала: «Нет, ты все равно в меня влюбишься! Сам же говорил, что у меня удивительное лицо!»

– Никакие баксы ты менять не будешь. Во всяком случае, при мне. – Паша смотрел на девушку строго, даже сурово, а в голосе звучали несвойственные ему металлические нотки. – Поедешь домой на метро, ясно?

– А кто ты такой, чтоб мне приказывать? – с неожиданной агрессией спросила Каркуша. – Дай-ка мне мобильник! – вдруг потребовала она.

– Если бы знал, что тебя от двух бокалов шампанского так развезет, ни за что бы не разрешил тебе пить, – с досадой произнес Паша, доставая из рюкзака мобильный телефон.

Каркуша принялась быстро и даже как-то ожесточенно нажимать на маленькие кнопки. Несколько раз у нее что-то срывалось, девушка нещадно чертыхалась, но попыток дозвониться не оставляла. Наконец она приложила трубку к уху и вскоре произнесла:

– Привет! Это Катя Андреева. Не узнала? – криво усмехнулась она и после короткой паузы заговорила снова: – Слушай, я тебе по мобильнику звоню, причем по чужому… Короче, у меня праздник тут, ты как, не желаешь составить компанию? – Снова последовала пауза, после которой Каркуша заговорила с еще большим воодушевлением: – Вот и отлично! Тогда встречаемся возле «Клонов» где-то через полчасика, идет?

– Я бы на твоем месте все-таки поехал домой, – уже без прежнего запала заметил Паша. – Впрочем, поступай как знаешь, – устало махнул рукой он.

Каркуша оставила его замечание без ответа. Вытащив из сумки косметичку, она положила на столик пудреницу и, пристально вглядываясь в зеркальце, сосредоточенно водила по губам ярко-красной помадой.

Паша подозвал официантку, расплатился, они оделись и вышли на улицу. Мороз стоял небольшой, но все же ощутимый. С неба срывалась какая-то мелкая крупа. И хотя сейчас было часов пять, не больше, на улице сгустились плотные сумерки. Впрочем, тут, в центре, щедро освещенном фонарями и огнями рекламных вывесок, это практически не ощущалось. Распрощавшись с Пашей, Каркуша направилась в сторону метро. Она помнила, что там, возле большого супермаркета, есть обменный пункт. Его она чисто автоматически запомнила еще по дороге сюда, когда спешила к Паше.