Читать книгу - "Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей"

К наступлению темноты они уже порядком удалились от большака, и Сита решила, что теперь можно без особых опасений остановиться на ночлег в деревне, мерцающие огни которой наводили на мысль о базаре и возможности купить горячую пищу и свежее молоко. Аш-баба совсем уморился и клевал носом, а значит, вряд ли станет болтать языком. Осел тоже нуждался в питье и корме, да и сама она валилась с ног от усталости. Той ночью они переночевали под навесом у одного гостеприимного землепашца, в обществе своего осла и хозяйской коровы. Сита представилась женой кузнеца из окрестностей Джалландера, возвращающейся из Агры с осиротевшим племянником, сыном мужнина брата. Она купила горячей еды и буйволиного молока на базаре, где наслушалась разных пугающих слухов, один хуже другого, а потом, когда Аш заснул, присоединилась к кучке судачащих деревенских жителей.

Сидя глубоко в тени, она слушала рассказы о мятеже, вести о котором принесли утром в деревню несколько гуджаров, а после полудня подтвердили пятеро сипаев из 54-го туземного полка, накануне присоединившихся к повстанцам у Кашмирских ворот, а теперь спешивших в Сирдану и Мазафнагар с сообщением, что власть Компании наконец свержена и в Дели снова правит Могол. В своем рассказе сипаи не пожалели красок, и, выслушав эту историю в пересказе деревенских старейшин, Сита безоговорочно приняла все на веру – после того, что она видела своими глазами с момента, когда солдаты 3-го кавалерийского полка пронеслись мимо нее по Мирутской дороге.

Все англичане в Мируте перебиты, сказали старейшины, подтверждая слова соваров на понтонном мосту, и в Дели тоже все белые истреблены – как в самом городе, так и в военном городке. И не только в Дели и Мируте, ибо полки восстали по всей Индии и скоро в стране не останется в живых ни одного фаранги, даже ребенка. Всех, кто пытается спастись бегством, ловят и убивают, а тех, кто додумался спрятаться в джунглях, растерзают дикие звери, если они прежде не умрут сами от голода, жажды и нестерпимого зноя. Их время кончилось. Они исчезнут, как пыль, несомая ветром, и ни один не останется в живых, чтобы вернуться на родину с историей об их бесславном конце. Индийцы отомстили за позор Плесси[6], сто лет порабощения подходят к концу, и больше не нужно платить налоги.

– Значит, Эшмитт-сахиб тоже убит? – спросил кто-то исполненным благоговейного страха голосом, имея в виду, надо полагать, местного окружного инспектора, по всей вероятности единственного белого человека, которого когда-либо видели жители этой деревни.

– Конечно. В пятницу – так говорит Дурга Дасс – он отправился в Дели, чтобы встретиться с комиссаром-сахибом, а разве рябой сипай не сказал, что все ангрези в Дели перебиты? Он наверняка погиб. Он и все прочие представители его проклятого народа.

Сита все выслушала, всему поверила, а потом тихонько отступила в темноту и торопливо вернулась на базар, где купила глиняную миску и ингредиенты для изготовления коричневой краски, которая на человеческой коже держалась так же стойко, как на бумажной ткани. Замоченная на ночь смесь к утру настоялась до готовности, и задолго до пробуждения деревни Сита подняла Аша, вывела из-под навеса в предрассветные сумерки, торопливо раздела, присев на корточки за кактусовой живой изгородью, и тряпицей нанесла на тело краску, работая отчасти на ощупь и настойчивым шепотом наказывая мальчику никому об этом не рассказывать и запомнить, что отныне он будет зваться Ашоком.

– Ты не забудешь, сердце моего сердца? Ашок. Обещай мне, что не забудешь.

– Это такая игра? – заинтересованно спросил Аш.

– Да-да, игра. Мы будем играть, будто тебя зовут Ашок и ты мой сын. Мой настоящий сын, а твой отец умер – и это истинная правда, видят боги. Так как тебя зовут, сынок?

– Ашок.

Сита горячо поцеловала малыша, еще раз строго-настрого наказала не отвечать ни на какие вопросы, а затем вернулась вместе с ним под навес. Съев скудный завтрак и расплатившись за постой, они двинулись в путь через поля, и к полудню деревня осталась далеко позади, а Дели и Мирутская дорога превратились всего лишь в ужасное воспоминание.

– Мы пойдем на север. Может, в Мардан, – сказала Сита. – На севере мы будем в безопасности.

– В долину? – спросил Аш. – Мы пойдем в нашу долину?

– Пока еще нет, золотко мое. Но однажды обязательно пойдем. Однако она тоже находится на севере, и потому мы направимся на север.

И они правильно сделали, что пошли на север: земля за ними горела, охваченная пожаром кровопролитного насилия. В Агре, Алипоре, Нимуче, Насерабаде и Лакхнау, по всему Рохилкханду, Центральной Индии и Бунделкханду, в городах и военных поселениях по всей стране люди поднимались против британцев.

В Канпуре Нана – приемный сын покойного пешвы, не признанный британскими властями, – восстал против угнетателей и осадил прискорбно ненадежные укрепления англичан. А когда через двадцать дней оставшиеся в живых приняли предложение сдаться в обмен на охранную грамоту и сели в предоставленные им лодки, чтобы доплыть до Аллахабада, лодки были подожжены и обстреляны с берега. Тех, кому удалось добраться обратно до берега, взяли в плен. Мужчин расстреляли, а около двухсот женщин и детей (все, что осталось от гарнизона, в начале осады насчитывавшего тысячу человек) заперли в маленьком здании – биби-гурхе (женском доме), где позже всех зарубили по приказу Наны, а тела умирающих и мертвых бросили в ближайший колодец.

В Джханси та самая вдова раджи, о чьих горьких бедах писал Хилари в своем последнем докладе, – Лакшми-Баи, прекрасная бездетная рани, которую Ост-Индская компания лишила права усыновить наследника и обобрала до нитки, отняв наследство, – отомстила за несправедливость, истребив британский гарнизон, неразумно согласившийся сдаться в обмен на охранную грамоту.

«Почему люди мирятся с таким положением вещей? – однажды спросил Хилари Акбар-хана. – Почему ничего не предпринимают?» Лакшми-Баи, не прощающая обид, предприняла кое-что. Она отплатила за жестокую несправедливость, сотворенную с ней генерал-губернатором и советом Ост-Индской компании, деянием столь же несправедливым. Ибо не только мужчины, но также жены и дети тех, кто принял предложение сдаться в обмен на охранную грамоту, были связаны вместе и зверски убиты: дети, женщины и мужчины – в таком порядке…

Ост-Индская компания посеяла ветер. Но многие из тех, кому пришлось пожинать бурю, были так же ни в чем не повинны и сбиты с толку, как Сита и Аш-баба, подхваченные и несомые страшным ураганом, точно два беспомощных жалких воробушка в штормовой день.