Читать книгу - "Богачи - Юна-Мари Паркер"

— Мэт! — Он стянул одеяло с головы старшего сына и потряс его за плечи. — Мэт, что случилось?

— Ты… ты… — личико Мэта покрылось красными пятнами, глаза распухли от слез. — Ты… никогда от нас не уйдешь, правда?

Хант вытащил сына из-под одеяла и посадил к себе на колени.

— Что за глупости лезут тебе в голову! Я твой отец. Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе. Ну как я могу оставить вас, сам подумай!

— А мама говорит… — начал было Гус, высовываясь из своего теплого логова.

— Мама известная шутница, вы же знаете! — рассмеялся Хант, стараясь не показать виду, что взбешен выходкой жены. Как ей только в голову пришло сказать детям такое! Если их супружеские отношения и дали трещину, то детей это не должно коснуться ни в коем случае. Хант помнил, как после развода мать частенько изливала душу, обрушивая на его детские плечи бремя ненависти и презрения к отцу, а он, тогда совсем еще малыш, ничего не понимал и только злился на них обоих. — Послушайте-ка, что я вам скажу. Наша мама — актриса. Она любит играть самые разные и неожиданные роли… то есть притворяться тем или иным человеком. Вот как вы, например, любите играть в ковбоев и индейцев.

— Это глупая игра, — со знанием дела заметил Гус.

— Все игры в какой-то степени глупые. Мама на своем веку перечитала кучу сценариев, стараясь отыскать в них подходящую роль для себя. Я думаю, что она выбрала вас в качестве зрителей, чтобы понимать, насколько убедительна ее игра. — Хант говорил все это в надежде, что сыновья ему поверят, и многое зависело от того, удастся ли ему справиться с душевным волнением и выглядеть уверенным в своей правоте. Он вытер слезы со щек Мэта и уложил его в постель. — Запомните, мама может говорить что угодно, но вы не должны принимать ее слова всерьез. Я никогда вас не оставлю, мы всегда будем вместе, понятно? Все, а теперь спать.

Мэт молча кивнул в ответ, а Гус улыбнулся и крепче прижал к себе медведя.

Хант вышел в коридор, тихонько притворил за собой дверь и прислонился к стене, чувствуя, что оказался в западне. Дети любили его, слепо ему верили. Он не мог предать их и навечно поселить в неокрепших душах ненависть к людям, заставить страдать от одиночества, как сам страдал когда-то. Но была также Джони. И Тиффани — его любовь, его жизнь.

Словно угадав причину его грусти, Тиффани потянулась и прижалась щекой к его щеке. Она хотела помочь ему, взять на себя часть его мучений. Но как это сделать?

— Я останусь у тебя сегодня, Тиффани, — сказал вдруг Хант, и в его голосе прозвучал вызов судьбе, миру, самому себе. — Пусть будет что будет. Я не могу уйти от тебя. — Он жадно приник к ее губам, а его ладони сжали теплые холмики грудей с отвердевшими сосками. — Ты нужна мне, Тифф… — Голос стал глухим и превратился в тихий стон, когда он опустил ее на софу. — О Боже, как ты нужна мне!

Медленно и умело Хант принялся раздевать ее, покрывая нежными поцелуями каждый островок желанного тела, с которого спадала тонкая ткань, вдыхая сладостный аромат нежной кожи, наслаждаясь ее упругой шелковистостью. Наконец она предстала перед ним полностью обнаженной. Полуприкрыв глаза и мягко улыбнувшись, Тиффани обвила его шею руками и притянула к себе. Хант зарылся лицом в ее душистые волосы и почувствовал, как вожделение наполняет каждую клетку его тела.

— Любимый мой… пожалуйста, — раздался у него над ухом то ли шепот, то ли всхлип.

Он овладел ею с неистовством дикаря, в его страстном порыве таились отчаяние и страх человека, заблудившегося в безвыходном лабиринте. Казалось, он стремился отдать ей всего себя без остатка и в то же время вобрать самую суть ее естества — такого рода близость бывает между мужчиной и женщиной, когда они осознают неизбежность предстоящей разлуки. Потом они лежали друг подле друга, обессиленные и умиротворенные, временно нашедшие желанный покой и гармонию.

«По крайней мере сегодня он останется, — думала Тиффани. — Кто знает, сколько еще таких ночей будет нам даровано?»