Читать книгу - "Верну любовь. С гарантией - Наталья Костина"

Пригрохотал трамвай, выпустил порцию народа, впустил внутрь всех озябших на холодном ветру, с лязгом закрылись двери, и он тронулся. Люба даже не пошевелилась, пораженная точными, как ей показалось, словами цыганки. Ей стало не до трамвая.

— Где же мне эту бабку найти, тетя Маша? — искательно спросила она у собеседницы. — По объявлению?

— Э, по объявлению! Кругом обманщики одни. Денежки только возьмут с тебя, — цыганка выразительно пошевелила толстыми пальцами, — а ничем и не помогут. Не хотела я, но, видно, придется. Эх, ругать меня будут, да ничего! — Цыганка распахнула шубу, и под ней мелькнули бархатные юбки, поверх которых на выпирающем толстом животе был повязан кокетливый кружевной фартучек с карманом. Цыганка, цепляясь кольцами, запустила руку в карман и выудила оттуда огрызок карандаша и бумажку. — Я сейчас тебе адрес напишу, красавица. Только ты скажи, что, мол, от тети Маши. У нее очередь на два месяца вперед, а тебе, девонька, и дня откладывать нельзя! Ты сейчас езжай, отсюда автобус ходит прямо до ее дома. Баба Вера ее зовут.

— Спасибо… тетя Маша. А сколько она берет, эта баба Вера?

— Ничего она не берет. Божий человек! — Цыганка размашисто перекрестилась. — Настоящая бабка, девонька, денег не берет. Ты ей коробочку конфет купи, и все. Она конфеты хорошие любит. И привет от меня передай. Ну, иди, иди. — Цыганка легко подтолкнула Любу. — Иди с богом!

Люба встала со скамейки и пошла в сторону автобусного круга, надежно спрятав клочок с адресом во внутренний карман, где хранились телефонная карточка и небольшая заначка — НЗ. Сейчас она купит коробку конфет и поедет к этой самой бабке. Действительно, откладывать нельзя. Она чувствовала, как эта самая порча, словно кислота, разъедает ей все изнутри.

* * *

Там, куда Даша так боялась опоздать, было уже открыто. Та же девушка-администратор молча, ничего не спрашивая, взяла у нее плащ и унесла куда-то внутрь. Даша растерянно стояла посреди приемной, не зная, что же делать дальше. Но девушка тут же вернулась и, кивнув, позвала Дашу за собой. Приоткрыв дверь в какую-то комнату, она впустила туда клиентку. Даше, попавшей в комнату из ярко освещенного коридора, сначала показалось, что здесь совершенно темно. Но затем она разглядела маленький огонек — это теплилась лампадка в углу, под иконой Божьей матери, скупо освещая пространство вокруг себя. Вся комната, как показалось Даше, была обита черной тканью. Окон не было. Глаза быстро привыкали к темноте, и она увидела стоящий посередине черный же стул. Она стояла, не зная, сесть на него или этого делать не нужно. Но тут хлынул ослепительный свет из коридора, и возникло что-то белое, со светящимся ореолом волос. Дверь захлопнулась, и Даша вновь ослепла.

— Здравствуйте, — донесся до нее чей-то голос, и Даша в бедном свете лампадки увидела женщину, одетую в белый балахон до пят. Ее светлые волосы свободными прядями свисали вдоль лица. На груди у женщины был деревянный крест на красной нитке, связанный, как показалось Даше, просто из палочек. Опустив случайно глаза, Даша с удивлением заметила, что пришедшая незнакомка босая. Легко перемещаясь по комнате, женщина извлекла из невидимого Даше места белую простыню и набросила ее на стул.

— Садитесь, — пригласила она. — Молитвы знаете? Можете отвечать.

— «Отче наш» знаю, — почему-то шепотом ответила Даша и откашлялась. — Еще «Богородице, Дево, радуйся»…

— Закройте глаза и читайте в течение всего обряда про себя «Отче наш», — велела женщина.

Даша сосредоточенно стала повторять про себя слова молитвы. От волнения она забывала фразы, путала их очередность, но потом они вдруг всплывали в памяти и становились на места. Почему-то перед ее внутренним взором вдруг возникли давно позабытые картины: как они ездили с бабушкой в деревню, в старую церковь, и там тоже была такая же почерневшая икона с чуть видимым ликом, и лампадка так же висела на цепочке. Только здесь лампадка была лиловая, а та, из детства, — зеленая.

Женщина между тем достала две свечи и зажгла их от лампадки. Поставив свечи на пол, она быстро зашептала что-то и начала плавно водить руками над Дашиной головой. У Даши внутри вдруг что-то сжалось, и она почувствовала волнами исходящее от рук женщины в белом не то тепло, не то какую-то другую энергию. Волосы у нее на голове стали медленно подниматься к рукам медиума, как наэлектризованные. Та все шептала, и руки ее двигались все быстрее. Внезапно целительница остановилась прямо перед ее лицом, и Даша распахнула глаза. Женщина уронила руки, и Даша разглядела неизвестно откуда взявшиеся два больших, тускло блестевших ножа с черными ручками и белый венок невесты. Ей вдруг стало жутко.

— Закройте глаза! — повелительным тоном скомандовала она, и Даша, будто загипнотизированная, глубоко вздохнула и сделала то, что от нее требовали.

Она почувствовала, как на нее надели венок и движение воздуха над ее головой усилилось. Острые звенящие звуки сталкивающихся ножей неслись все быстрее и быстрее. Неожиданно холодная сталь коснулась головы, и Даша слегка дернулась. Неужели женщина срезала ей волосы? А если она сейчас ткнет ее ножом в шею?! Паника захлестнула ее. Но она глубоко вдохнула, взяла себя в руки, принявшись вновь повторять слова молитвы. Звон еще продолжался, но был уже слабее и вскоре прекратился совсем. Слегка потянув за волосы, женщина сняла венок.

— Вставайте и перекреститесь три раза. Вот здесь, на икону. Читайте про себя «Богородицу».

Даша торопливо перекрестилась, и ей показалось, что огонек в лампадке вспыхнул сильнее. Прекрасные слова молитвы как бы сами по себе ожили и зазвучали у нее в голове, почему-то сказанные голосом старой троюродной деревенской бабки, медленно, нараспев: «Богородице, Дево, радуйся! Благословенна ты в женах, ибо Спасителя родила еси душ наших…»

— Можете идти. — Неизвестная открыла перед Дашей двери. — Ни с кем не разговаривайте, пока не переоденетесь во все новое. Идите.

Даша вышла в коридор, и обыденность этого выкрашенного кремовой краской помещения поразила ее. Она чувствовала, что в черной комнате вместе с белым венком невесты остался совершенно иной мир. Мир, где с ней происходило нечто таинственное, страшное и волшебное, — так, не видимое глазу, происходит превращение твердой скользкой куколки в воздушную, хрупкую бабочку. Ей захотелось вернуться и еще раз заглянуть в комнату. Но она не посмела. В холле та же девушка молча подала ей плащ. Даша вышла на улицу и с наслаждением вдохнула. Внезапно она поняла, почему нужно снять старые вещи. Это и есть та старая оболочка, которую сбрасывает бабочка. Да здравствует новая жизнь! Даша тихо, почти про себя, счастливо засмеялась.

* * *

— Здравствуйте. Я… от тети Маши. — Лифта в пятиэтажке не было, и Люба, взбираясь наверх, запыхалась. — Мне нужна баба Вера.

— Ну, я баба Вера, — после небольшой паузы, во время которой она бесцеремонно рассматривала визитершу, сказала женщина в приоткрытую щель двери.

— Извините. Тетя Маша сказала, что вы меня примете. Мне очень, очень нужно.

— Да уж, вижу, — неприветливо процедила женщина, с грохотом снимая цепочку и пропуская Любу в тесную прихожую. Была она в вытертом и засаленном на груди и животе вельветовом халате, голова повязана платком, а на носу у нее криво сидели очки в грубой дешевой оправе.