Читать книгу - "Страсть в жемчугах - Рене Бернард"

Элинор посмотрела в окно и увидела, что пошел снег. На респектабельную комнату уйдет большая часть оставшихся у нее средств. Конечно, можно было продать побыстрее красное платье, а также… На крайний случай у нее еще оставалось ожерелье матери.

– Я уже обесчещена, не так ли? – прошептала она, снова повернувшись к окну. – Я ведь еду в карете с совершенно незнакомым мужчиной… И я… Мне хотелось доказать, что могу удержаться от… – Элинор повернулась и посмотрела на Джозайю. По ее щекам текли слезы. – Я никогда не плакала, мистер Хастингс, а теперь… не могу остановиться.

Это было горестное признание. И она была так трогательна, делая его. Порыв Джозайи был продиктован инстинктом, он просто не мог справиться с собой. Отложив шляпную коробку, он подался вперед и взял девушку за руки. Приникнув к нему, она всхлипнула у его плеча. А он молчал, не зная, как успокоить ее. Наконец, сжав ее руки, прошептал:

– Поверьте, мисс Бекетт, все будет в порядке.

Потоки слез наконец иссякли, и Элинор, тихо засопев, отодвинулась от него; щеки же ее пошли красными пятнами – она ужасно смутилась. Джозайя мгновенно отпустил ее и ретировался на свое сиденье, чтобы не смущать бедняжку. А она, такая чопорная в своей потрепанной шляпке, со вздохом проговорила:

– Как бы то ни было, слезами горю не поможешь, верно?

Джозайя кивнул и подал ей очередной носовой платок, который заранее достал из кармана.

– Вот возьмите…

Мисс Бекетт взяла платок, стараясь не коснуться его пальцев.

– Спасибо.

Когда она утерла щеки и немного успокоилась, он сказал:

– Возможно, я смогу помочь вам, мисс Бекетт, в поисках работы.

– Правда?

«Действуй осторожно, Хастингс, или она выскочит из этой кареты и ты ее больше никогда не увидишь», – сказал себе Джозайя. Чуть помедлив, он произнес:

– Что до светских условностей и официального представления, то позвольте внести ясность. Мой отец – провинциальный барон, и я говорю это только для того, чтобы заверить вас: мне очень хорошо известно, что значит потерять репутацию. Кстати, в семье я самый младший из детей, а всего нас семеро – три брата и четыре сестры.

– Ах, я всегда хотела иметь сестру, а у вас их четыре!..

Джозайя невольно вздохнул.

– Но если честно, мисс Бекетт, то меня в семье больше не считают своим. Я не видел родных несколько лет. Меня выставили из дому, когда исполнилось девятнадцать, потому что я объявил о намерении сделать живопись своей профессией.

– Живопись?.. – Элинор нахмурилась. – Так вы… художник?

– Да. К большому огорчению моего отца. – Джозайя выждал немного, потом спросил: – Вы шокированы, мисс Бекетт? Могу заверить вас, что жизнь художника не такая распутная и безнравственная, как многие воображают. Просто это… – Он старался подобрать нужные слова, так как хотел, чтобы его муза, сидевшая напротив, правильно все поняла. – Ох, это очень трудно объяснить, не показавшись не в меру ретивым дитятей. Но я рисую, потому что люблю это занятие, оно часть меня. Точно так же других вдохновляет, например, наука или коммерция.

– Вы были так добры ко мне, незнакомке, и это меня до сих пор поражает. Но вы ведь не бедны, мистер Хастингс? – спросила девушка, и Джозайя предположил, что она сказала это из опасения, что добавила к его трудностям собственные проблемы.

– Нет. В отличие от многих художников я не голодаю в поисках красоты. – Он улыбнулся. – Но это не смягчает моих близких.

– Как ужасно! Ведь не важно, успеха вы добиваетесь или терпите поражение. Почему же они вас не поддерживают?

– В свое время я не проявил интереса ни к духовной, ни к юридической стезе, хотя именно это планировал мой отец. А сделаться живописцем… Это означало для него стать профессиональным бездельником. – Джозайя пожал плечами. – У меня никогда не хватало красноречия, и я не мог объяснить ему, что значит для меня живопись. Она для меня… как воздух. В юности мне казалось, что я всего в нескольких мазках от бессмертия… и от восстановления в конечном счете своего доброго имени в глазах родителей. Изгнание же показалось мне небольшой ценой…

Мисс Бекетт молча кивнула, и он продолжал:

– Но не имеет значения, как долго я путешествовал, чтобы проверить, на что способен, и насколько улучшилось мое благосостояние. Я больше не надеюсь на чье-либо одобрение, но все еще стремлюсь к бессмертию, пусть даже это тщеславие. Сейчас мне нужно кое-что завершить, но я не находил модель, которая вдохновила бы меня. Не находил до сегодняшнего дня.

– Я н-не модель, сэр!

– Это честная работа, поверьте, мисс Бекетт. Я заплачу вам пятнадцать тысяч фунтов за то, что вы будете сидеть передо мной. Я даже найму вам компаньонку – для гарантии, что ничего сомнительного или непристойного во время работы не произойдет.

– Пятнадцать тысяч фунтов?! – воскликнула Элинор. – Не может быть, что вы серьезно…

– Уверяю вас, я говорю совершенно серьезно. Да, это солидное состояние, мисс Бекетт. И единственная причина, по которой я установил такую цену, состоит в том, что женщина вашего характера даже не стала бы рассматривать мое предложение, если бы плата не была весьма значительная.

– Значительная?.. Да она ошеломляющая! И это заставляет меня задуматься о состоянии вашего рассудка.

– Вы будете в безопасности, мисс Бекетт. С такими деньгами вам не придется беспокоиться из-за мадам Клермон. Вы сможете жить свободно, независимо и делать все, что пожелаете.

– О Господи! – Элинор прижала руку к сердцу, и дрожащие кончики ее пальцев на секунду-другую привлекли внимание Джозайи. – Сэр, так вы серьезно?..

– Да, вполне. Я хочу написать вас, мисс Бекетт.

– Истеричные женщины так привлекательны, мистер Хастингс?

Джозайя улыбнулся.

– Я оставлю причины своего выбора в секрете. Ведь если скажу что-нибудь о цвете ваших волос или разрезе глаз, то вы неправильно истолкуете мои намерения. А я не хочу, чтобы вы выпрыгнули из кареты и насмерть замерзли на улице из-за моего неудачного комплимента.

Она улыбнулась ему в ответ, и Джозайя почувствовал, что почти выиграл, почти добился своего.

– Говорят, что художники – странные. Вы доказываете, что так и есть, мистер Хастингс.

– Следует ли мне проявить другие характерные черты живописцев, мисс Бекетт?

– А сможете? – спросила она, в ее интонации слышалось легкое поддразнивание, согревшее его кровь.

– Разумеется, мисс Бекетт.

– Я хочу не многого… Могу я подумать над этим?..

– Да, конечно. – Джозайя открыл окно и, высунувшись, дал кучеру новые инструкции. – Но становится темно, так что давайте найдем теплое и безопасное место, где вы могли бы отдохнуть.

– У меня не хватит денег на отель, но, возможно…