Читать книгу - "Его сладкая малышка - Аля Алая"

В ящике туалетного столика большая черная коробка. Без зазрения совести открываю ее – куча свадебных фото, на которых оторван человек рядом с Инной. Бывший муж. Она не выбросила их, хранит именно так. О чем думает в моменты, когда достает свои болезненные воспоминания? В груди становится непривычно тяжело, так что я мгновенно закрываю коробку и отправляю на место. Не мое дело.

По моей просьбе Алиса*, воспроизводит часто повторяемые плейлисты – медитации для сна, самогипноз «Как простить себя», «Как избавиться от депрессии», «Как начать жизнь заново после измены» и все в таком духе, немного «The Prodigy»** для поднятия настроения и музыка для занятий спортом. Отличный набор для женщины, которая приходит в себя после развода.

Выхожу покурить на Иннин балкон. Солнце слепит глаза, погодка отличная. Делаю первую тягу, от которой плывет сознание. Хорошо. Под окнами снуют бабки и алкаш шарится по мусоркам в поисках добычи. О, нашел пару пустых пивных бутылок и радуется, придурок. Как же некоторым для жизни мало надо.

На работе сейчас должна быть полная анархия. Пока человек в моей квартире еще не опознан, но почти все будут уверены, что я умер. Насколько хорошо справятся Арсений с Димой, непонятно. Возможно, пару недель и продержатся, но косяков будет много.

В углу балкона целая стопка картин по номерам. Они большие и очень детальные. Перед глазами вспыхивает образ Инны, раскрашивающей очередное полотно в своей одинокой гостиной под «Как начать жизнь заново после измены». Почему-то добавляю в ее руку большой бокал вина, в глаза крупные слезы. Именно так девочки страдают после того, как очередной козел сделал им больно? Мрачно это все.

На кухне завариваю себе очередную чашку кофе. У Инны он дорогой и хороший. Несмотря на очевидные проблемы с финансами, есть часть привычек, от которых она не может отказаться.

Надо будет помочь девочке после всего. Помимо ее дикой сексуальности и привлекательности, она отлично справлялась со своей работой, об этом говорит ее отчет по финдеятельности за последние четыре года. Уважаю таких. После развода доход пошел на спад. Тут либо на фоне переживаний не справляется, либо что-то с бизнесом не так.

К обеду хочется биться головой о стену. Мне никогда не приходилось столько времени проводить, ничего не делая. Анализировать ситуацию с Молотовским надоело. Вышел, бесится, хочет вернуть бабло и «ТехноКом» обратно. Будет меня прессовать, пугать. Если не отдам – убьет.

Однажды он на такое решился, второй раз рука тоже не дрогнет. В первый раз не хватило мозгов спрятать концы в воду, а со мной сделает так, чтобы не подкопались.

Так что у меня варианта два – засадить его обратно и стереть с лица земли или отдать бабло.

Сука. Ко второму и третьему варианту я не готов. Первый осуществим, только если Молот попробует меня завалить и найдутся доказательства. Готов ли я рисковать собой? Нет, не готов. У любого плана возможен провал. Ценой станет моя жизнь.

И последний, самый безопасный для моей шкуры вариант – вывести основные активы за границу. Себя похоронить в той квартире, где нашли бедного бомжа. Свалить на теплый песочек. Того, что я заработал, на безбедную жизнь хватит лет до трехсот. Столько я не проживу.

Наслаждаться жизнью где-нибудь на островах будет тяжело, но что делать. Надо.

Осталось придумать, как реализовать план – цепочка подставных компаний, чтобы вывести бабки в оффшоры***, надежный черный бухгалтер – это все я через Матвея организую. Документы на новую личность придется делать самому. И как-то тихо все провернуть надо, чтобы в «ТехноКом» никто не пронюхал, пока не станет слишком поздно.

Дверь квартиры Инны открывается в пять, намного раньше того времени, когда она должна прийти с работы. Улыбаюсь, поскольку это значит лишь одно – она волновалась, остался я или ушел. Раздается хлопок закрывающейся двери, каблучки зычно цокают по ламинату и останавливаются в дверях кухни.

– А ты еще здесь? – раздается в спину с облегчением. Инна выглядит встревоженной. Глазки большие, горят. Пальцы рук нервно теребят ремешок сумочки, красивая грудь то и дело вздымается.

– Нда, – пожимаю плечами. Надо как-то дальше с моей сладкой малышкой договариваться. Не готов я съезжать из ее уютной квартирки. Не сейчас.

– Оу, а я думала уехал, – сумочка летит на стол. Инна расстёгивает пуговицы на своем пиджаке и упирается ладонями в бедра. – Когда собираешься?

– Кушать хочешь? – соскакиваю с темы.

– Вообще не отказалась бы, – она удивленно втягивает носом запах еды. – Доставка?

– Нет, приготовил. Телевизор надоел, так что пришлось чем-то занимать голову и руки, – киваю на небольшую кастрюльку куриного супа с лапшой и сковородку с паэльей.

– Сам? – не веря, Инна подходит к плите. Поднимает крышки, заглядывает внутрь, на меня смотрит. – Прямо взял и приготовил?

– А что тебя удивляет? – складываю руки на голой груди. – Мужчина что, готовить уметь не может?

– Может… конечно… наверное, – наманикюренный ногтик потирает за ушком. – Неожиданно просто, ты и плита. Не вяжется.

– Сдаюсь, – из меня вырывается смех, – это не то, чем я занимаюсь ежедневно. И даже в выходные не практикую, но у всех нас есть прошлое, знаешь ли.

– И твое связано с готовкой?

– Меня воспитывала бабушка. Почему-то она решила, что умение готовить и убирать в доме для мальчика будет нелишним. Уже тогда говорила, что вряд ли нормальная девочка на меня позарится.

– Это почему?

– Слишком задиристым был, гроза села.

– Ты деревенский? – подведенные тушью голубые глазки красиво округлились. – Никогда бы не подумала.

– Это было давно, – действительно, очень. Я даже успел забыть об этом периоде своей жизни.

Стянув полотенце с шеи, вешаю его на крючок рядом с раковиной. Надо бы и насчет детства Инны поинтересоваться, такие темы сближают.

– А ты городская, я так понимаю.

– Да, в деревне вообще не была. У нас там родственников не было. Вся моя жизнь – это пыльный асфальт и многоэтажки. Я даже курицу живую только в зоопарке видела.

– Ужас, – захожу Инне за спину и помогаю снять пиджак. – Устала?

– Нет, только задницу отсидела, – Инна падает на стул рядом со столом, ждет, пока я ей супчик налью.

– А руки помыть?

– Прямо вижу, как тебя бабуля муштровала, – уносится из кухни.

В прихожей слышится звук снимаемой обуви, затем в ванной включается вода в кране, хлопает дверь спальни. Через двадцать минут передо мной появляется Инна без косметики и с волосами, завязанными в хвост. Вместо официального наряда на ней легкое летнее платье из ярко-желтого