Читать книгу - "Без страха и сомнений - Стелла Камерон"

Помрой вытащил из кармана обтянутую алым бархатом коробочку и открыл небрежным жестом.

– Позовите ее, старина. Вряд ли найдется красотка, которая после такого подношения не станет поласковее с дарителем.

Из коробочки Струану подмигнул огромный, размером с ноготь большого пальца, сапфир в оправе из бриллиантов.

– Хм, очень мило. Считаю своим долгом поблагодарить вас за подарок.

– Рано благодарить – подарок еще не вручен, – усмехнулся Уокингем.

Струан постарался взять себя в руки и вспомнил о рубине в золотой сумочке. Черт побери, как же трудно быть отцом взрослой дочери на выданье! Очевидно, этот скользкий тип – не единственный, кто заглядывается на его Эллу. Ее следует запереть дома и никуда не выпускать. А еще лучше – отослать обратно в Шотландию, заставить ее носить плотную вуаль и…

Да он попросту сходит с ума!

– Итак, продолжим, – промолвил Уокингем. – Если вашей недотроге так уж не хочется пропускать сезон, то Пом некоторое время будет вывозить ее в свет. Она получит еще большее удовольствие от вечеринок в его присутствии. Все лондонские охотницы за толстым кошельком будут завидовать ей черной завистью. Они ведь все жадные скупердяйки, разве нет?

Струан прочистил горло и решительно произнес:

– Мы польщены вашим вниманием, но…

– Я вижу, вы изумлены, – заметил Уокингем, взмахнув рукой, унизанной перстнями. – Мы не намерены заключать сделку вслепую. Будем говорить прямо – мы ведь здесь все мужчины. Я сам видел вашу прелестницу. Недурна, ничего не скажешь. У моего мальчика хороший вкус.

– Я не понимаю…

– Мы с удовольствием подберем ей подвенечный наряд, правда, Пом? Мой мальчик сам проследит, чтобы все было исполнено как следует. – Уокингем подмигнул сыну. – Конечно, если перед ним вещь, можно сказать, развернутая, то он вполне может забыть вовремя завернуть ее обратно, когда время придет выходить. – Живот Уокингема затрясся от похотливого хохота.

Жгучая ненависть охватила Струана – он даже почувствовал слабость в ногах. Терпению его пришел конец.

– Я думаю, продолжать этот разговор не имеет смысла, – сказал он, тщательно подбирая слова. Чем меньше он будет кипятиться, тем меньше вероятность, что его услышат Джастина или Элла. – Я вызову дворецкого, и он вас проводит.

– Проводит? – Уокингем с трудом поднялся с кресла. – Что это, черт подери, вы задумали, мой мальчик? Вы нас гоните? Но мы же с вами будущие родственники. Джентльмен не имеет права указывать своим родственникам на дверь, пока те сами не захотят уйти.

– А я ни у кого не спрашиваю разрешения, если мне надо выставить вон нежеланных гостей.

Помрой приблизился к Струану.

– Я вижу, вы меня не поняли. Я встретил то, что давно мечтал встретить, и не остановлюсь ни перед чем, чтобы это получить. Впервые в жизни я решился сделать из шлюхи порядочную женщину. До сегодняшнего дня я не был готов к такому великодушному поступку.

Струан воззрился на него, не веря своим ушам.

– Раньше он был слишком молод, – пояснил Уокингем, намеренно не обращая внимания на оскорбительные замечания своего сына по отношению к юной леди. – А вот как минуло ему сорок, так вдруг вздумал произвести на свет законного наследника. Почему бы ему не выбрать для этой цели чресла, обещающие бесконечное наслаждение, что скажете? Не говоря уже о других достоинствах вашей крошки – молодость, упругие сочные грудки. Держу пари, у нее прелестный зад. – Уокингем облизал жирные губы.

Еще секунда, и он просто вышвырнет их обоих вон, подумал Струан. Дела чести невозможно вести с людьми, у которых чести нет и никогда не было.

– Вон отсюда, – коротко приказал он. – И не смейте больше возвращаться. Забирайте свою безделушку, сэр, и проваливайте. Да как вы осмелились назвать такое невинное создание, как Элла, шлюхой? Вон!

Помрой закрыл коробочку и небрежно швырнул ее на стол.

– Мы предлагаем вам сбыть ее с рук и платим за товар хорошую цену. Безусловно, мы рассчитываем и на ее приданое.

– Вон!

– Кроме того, – продолжал Помрой, – ее родословная оставляет желать лучшего. Вы понимаете, о чем идет речь, не так ли?

Струан похолодел.

– Не понимаю, – возразил он, внимательно следя за выражением их лиц. – Да и вы сами, вероятно, не понимаете, готов поспорить. Вы нанесли оскорбление семье Россмара, и это вам даром не пройдет.

Уокингем встал рядом с сыном. Игривая ухмылка слетела с его лица.

– Оскорбление? С каких это пор правда считается оскорблением? Мы предлагаем вам избавиться от девчонки. С другими претендентами вам будет не так просто договориться, принимая во внимание определенные обстоятельства. Я уверен, вы поняли намек.

Струан усилием воли заставил себя разжать кулаки.

– Потрудитесь объясниться.

– О! – Помрой сделал бледной рукой неопределенный жест. – Мне кажется, мы сказали уже достаточно, вы так не думаете? Мы же с вами все-таки джентльмены и не станем вслух обсуждать щекотливые моменты из прошлого соблазнительной Эллы, правда?

Они что-то знают. Не все, конечно, но кое-что. Струан напрасно пытался убедить себя, что девочку, которую видели мельком и при определенных обстоятельствах и которой еще не было шестнадцати, вряд ли можно узнать спустя четыре года в другой обстановке. Кроме того, она вела уединенный образ жизни. В обществе ее совсем не знали.

– Ну, теперь-то мы завладели вашим вниманием, не правда ли? – спросил его Уокингем с дурацкой улыбкой.

От такой наглости Струан буквально вскипел.

– Ваши намеки бессмысленны, вы вынуждаете меня сделать вам последнее предупреждение. Я изо всех сил борюсь с желанием выставить вас вон. Еще немного – и я не смогу противиться искушению.

Помрой улыбнулся – зрелище было малопривлекательное.

– Похвальная решимость, Хансиньор. На нашем месте любой другой съежился бы от страха и дал деру, усомнившись в правильности полученных сведений. К несчастью для вас, мы знаем, что не ошиблись. О, вам не стоит ничего опасаться – мы собрали сведения без шума, тайно. Выражение «леди-портниха» вам о чем-нибудь говорит?

Уокингем противно захихикал.

– Неплохой бордель с новшествами, а, Хансиньор? Работают там леди, знающие, как ублажить джентльменов всех размеров и вкусов. – Он снова захихикал. – Не стоит пропускать подобные развлечения.

Струан усилием воли взял себя в руки. Единственное спасение Эллы в том, что он будет отрицать все намеки на ее прошлое.

– Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, – промолвил он, напустив на себя недоуменный вид. – Какое отношение имеет этот притон к моей дочери?

Он заметил, как в красноватых глазках Уокингема промелькнуло выражение неуверенности, и продолжал: