Читать книгу - "Мой бывший бывший-2 - Джина Шэй"

Господи, Ветров… А уж в мои-то сны ты как влезть умудрился?

Рядом, повернувшись спинкой ко мне и как всегда во время сна сбросив одеяло, успокаивающе сопит Маруська.

Обычно этого умиротворяющего сопения мне хватает, чтобы унять бешеное сердцебиение от наснившейся с нервяка хтони и снова уснуть. На крайний случай есть радикальный метод — лечь поближе к плюшке, ткнуться носом в её темные растрепанные косички, которые она всегда просит заплести ей на ночь, закрыть глаза и начать считать её тихие выдохи. Это всегда успокаивает.

Не сейчас.

Справедливости ради — мне и Ветров давно не снился. Очень давно. Или я так хорошо постаралась эти "встречи" забыть...

Я лежу и таращусь в темноту, и мой счет постоянно сбивает скачущее в груди сердце.

Бесит.

Бесит, бесит, бесит.

Все бесит.

Какая жалость, что явление в эротических снах не канает за домогательство. Ух, я бы накатала на этого мудака заявление…

Ну, нет, не накатала бы, конечно, — в таких вещах признаваться ему? Да ни за что на свете! Пускай сначала он облезет и неровно обрастет. Чешуей. Золотой, в серебряную полосочку!

От бешенства по-прежнему трясет изнутри.

Нет, я понимаю, что это все какие-то нюансы моего мышления, побочка позавчерашнего «разговора» с этим, понимаю, что это все заряд адреналина, снова ударивший меня в самое неожиданное место, да еще и губами Ветрова. А еще я прекрасно знаю, что позвонить и наорать на него — это самое идиотское, что я сейчас могу сделать, но как же хочется сделать именно так. Сон еще не отпустил до конца, и в сонной логике кажется, что это проканает, и больше я этого мудака в своих снах не встречу совсем, ни в каких, а уж в эротических — тем более, но…

Мозги все еще работают. И даже пытаются проснуться.

Нет, думать мне сейчас не нужно. И анализировать свое состояние тоже. И делать неутешительный вывод о том, что все это бешенство — оно от досады, на самом деле, ведь там, во сне, мы так ничего и не сделали. Только начали…

Мне и не нужно! С ним — вот уж точно! Ни начинать, ни продолжать…

И не надо мне тут про подсознательное говорить, дорогое подсознание, ты у меня накуренное, вообще не пойми каким местом включаешься.

Нет, нереально уснуть в такой ситуации. По крайней мере, без дополнительных мер воздействия.

Я выбираюсь из-под одеяла. Сонному организму хочется то ли холодный душ — чтобы смыл сохранившийся после чертова сна жар, покалывающий из-под кожи, то ли горячую ванну, чтобы расслабиться, закрыть глаза, задремать в теплой пене и… продолжить?

Бр-р-р…

Я встряхиваюсь, снова сбрасывая с себя это идиотское наваждение.

Нет, водные процедуры в хрущевке в четыре утра — это довольно спорное решение, если ты, конечно, не враг своим домочадцам. И будить Маруську настолько рано — это супер-жестокое обращение с ребенком.

А вот прокрасться на кухню, выудить из холодильника коробку молока и подогреть его себе — как маленькой, чтобы развести с парой ложек меда — это можно. Запить этим всем таблеточку успокоительного.

Это расслабляет и настраивает на мирный, спокойный, да и что там — далекий от эротического настроя лад.

Уже вернувшись в кровать, закрыв глаза, я мысленно отвешиваю себе щелбан. Все-таки долгие перерывы — не есть хорошо. Вот ушла с головой в работу — и тебе снится всякая муть, с мутными же персонажами.

Нет, нет, нет. Нужно срочно возвращаться в игру.

Как хорошо, что до этого даже долго ждать не надо. Все будет сегодня вечером! Дайте мне только Ника и обещанный им домик.

Уж после этого-то Ветров точно перестанет мне сниться!

Заснуть не получается. Совсем.

Поэтому назло себе, назло Фрейду и Ветрову, который так-то даже не в курсе, чем накосячил, я лежу и планирую вечер. Как все будет? Когда? Когда уснет Маруська? Да, а когда же еще? И какой комплект белья из двух священных «для особого случая» мне-таки выбрать?

Господи, вот нашла из-за чего себя накручивать. Из-за сна.

Да я в нем наверняка Ветрову польстила самым немилосердным образом. Сколько лет прошло? Восемь? За восемь лет он уже наверняка проел свою молодую силу и поджарость. И герой-любовник из него наверняка тот еще, уже поди самолюбие натирает во всех возможных местах и дама должна получать оргазм чисто по факту, что её допустили в постель благородного господина.

И мало ли чего мне там наснилось, сон это сон, никакой особой связи с реальностью у него не имеется. И логики тоже!

Когда Маруська наконец просыпается строго по поставленному будильнику, я выдыхаю. Ура. Можно без особой боязни вставать с постели, чистить зубы, принимать душ похолоднее, и не думать. Отключиться от этой мысленной какофонии.

Ника я жду, практически изнемогая. Даже не особенно думая, что после подъема на два часа раньше срока — у меня наверняка мешки под глазами такие, что туда можно все рафармовские денежные запасы утрамбовать. А при должном рвении — еще и место останется.

А ну как Ник возьмет и сбежит при виде такой раскрасавицы, которая даже накраситься не удосужилась?

Он не сбегает. Тепло мне улыбается и даже бесстыже врет мне, что я прекрасно выгляжу. Хорошее вранье, качественное!

И пока я выискиваю свидетельства того, что Ник все-так немножко меня обманывает — этот чудовищный человек отнимает у меня дорожную сумку, чтобы запихнуть её в багажник своей машины, здоровается с моей хмурой плюшкой за лапу, интересуется, почему такое красивое солнышко и вдруг не радует мир своей волшебной улыбкой…

— Потому что в шесть утра солнышко вставать не любит, — практично замечаю я, в уме перебирая содержимое дорожной сумки, чтобы быть твердо уверенной — на два дня нам вещей хватит. Вроде все взяла. И даже оба «особых» комплекта запихнула на самое дно сумки, вместе с чулками.

Должна же я чем-то создать себе настроение, да?

— Лучше встать в шесть утра, чем приехать в клуб, когда все пони уже спят, — фыркает Ник, и это на самом деле аргумент, чтобы Маруська чуть-чуть улыбнулась. Самую малость. Совсем недостаточно, чтобы я обрадовалась нашему успеху.

Дело, конечно, не только в шести утра, на самом деле. Хандра все еще не отпустила Маруську.

И я точно знаю — следующей недели она очень ждет. Недели после суда. Когда можно будет встретиться с папой и пообижаться на него уже при нем.

И вот как в таких условиях мне подавать аппеляции, если что?

Ведь моя-то дочь мне всяко дороже собственного самолюбия. Какая жалость, что мои проблемы не только в нем...

Я практически силой заставляю себя отвлечься от паскудных мыслей.

Суд во вторник.

И мой адвокат — между прочим, отличный адвокат по семейным процессам, мне его контакты достались не от кого-нибудь, а от Клингер. По её словам — Вознесенский ей треть друзей разводил — в хорошем смысле слова. И все, на кого он работал, были в восторге. Я боюсь загадывать, мне он кажется довольно молодым, но я уже успела заметить, что он и правда дока в своей области. Ну, по крайней мере, он настойчиво советует мне пить побольше валерьянки, я, мол, зря переживаю.