Читать книгу - "Лики ревности - Мари-Бернадетт Дюпюи"

– Нет, это не тот случай. Но так ли необходимо все объяснять? – недоумевала она. – Вы делаете все, чтобы я передумала, а жаль. Я решила жить полной жизнью, выбросив Тома из головы. Он женат и скоро станет отцом. Я была для него названной сестренкой, несчастной девочкой, которую нужно утешать и защищать. А теперь – хватит! Забудем о нем!

Жюстен нежно поцеловал ее в лоб, в щеки, в кончик носа, потом снова, и с той же деликатностью, занялся губами. Изора закрыла глаза, смущенная тем, что он так близко. От мужского тела исходило приятное тепло, и, сама не замечая, что делает, она одной рукой провела по его плечу, обняла за спину, а вторую сунула в ворот рубашки. И тогда он поцеловал ее уже по-другому, более настойчиво, и она ответила, замирая от желания, пронизывающего ее девственное тело.

– Правило второе, – прошептал он, силясь отдышаться. – Раздеваться следует медленно, постепенно обнажая свои прелести…

Она не осмелилась ответить. Не открывая глаз, принимала его ласки – волнуясь и в то же время сгорая от нетерпения. Решимость Изоры стать женщиной именно сейчас проистекала из дурманящего ощущения свободы. Это был ее выбор, ее решение, и в глубине души она собой гордилась. Полицейский расстегнул на ней кофточку, под которой оказалась синяя атласная комбинация, отделанная кружевом. Сквозь ткань просматривались напряженные соски. Он коснулся их пальцем, снял с девушки юбку.

– Ты такая красивая, – вздохнул он, переходя на ты. От осознания исключительности происходящего у него перехватывало дыхание.

Фигура Изоры, не утратив подростковой утонченности, сочетала в себе худобу и восхитительные женственные округлости. Он провел ладонью по ее бедрам, очертил указательным пальцем контур щиколотки, обтянутой какой-то тоненькой шелковистой тканью.

– Шелковые чулки? – заметил он.

– Подарок Женевьевы, – ответила девушка вполголоса. – И все остальное тоже – духи, одежда…

– У тебя восхитительное тело, – проговорил он с восторгом. – Остальное меня не интересует…

Инспектор Девер имел немалый опыт в отношениях с женщинами. Но Изора была особенная, удивительная, сильная, и ему хотелось оказаться на высоте, быть достойным того дара, который она ему преподносит, и больше всего – доставить ей радость, дать насладиться сексуальным актом.

– Не бойся, – сказал он нежно. – Я слишком тебя уважаю и не стану принуждать. Если захочешь остановиться, я пойму.

– Нет, я хочу продолжать, я не боюсь, поверьте! – горячим шепотом отозвалась она.

Он опустил бретели комбинации так, чтобы обнажились ее груди – молочно-белые, с коричневыми сосками. Он поцеловал каждую, поласкал кончиком языка, потерся лбом. Изоре не хватало воздуха, дыхание стало прерывистым. Жюстен еще долго колдовал над ее телом – целовал нежно в губы, затем ласкал грудь и снова возвращался к губам. А потом вдруг отодвинулся, наклонился к ее животу и стянул с нее шелковые трусики.

Через мгновение он мягким движением развел ей ноги, открывая доступ к ее сокровищу. Она замерла, ожидая, что сейчас он в нее войдет. Однако, к ее ужасу, он поцеловал прямо туда – в нежные складочки плоти, спрятанные в самом тайном уголке ее тела, под завитушками волос, таких же черных, как и ее грива.

– Нет! Что вы делаете? О нет! – запротестовала она.

Однако он настоял на своем, и она перестала противиться, утонув в головокружительном забытье. Забыв о стыде, она отдалась неизведанному ранее удовольствию, которое дарили ей эти дерзкие ласки. Она изогнулась, подалась навстречу, открылась, издавая короткие жалобные всхлипы, не в состоянии думать о чем бы то ни было. Скоро ощущение пустоты, острой жажды заставило ее стонать: низ живота пылал огнем. Она нуждалась в нем, ему предстояло избавить ее от этой пустоты, заполнить собой ее всю, усмирить охватившее ее безумие.

Жюстену передалось ее нетерпение и, двигаясь с бесконечной осторожностью, он приготовился взять последний рубеж – ее девственность. Изора сдержала крик и тут же впилась пальцами в его бедра, умоляя не останавливаться.

– Прости, – прошептал он, растроганный до слез.

Он продолжил продвижение вглубь и, наконец, замер. Она смотрела на него блестящими глазами цвета ночи, в которых он просто утонул.

– Я соврал тебе, – признался он едва слышно. – Я тебя люблю, Изора, как никогда не любил ни одну женщину. Так, как тебя, – никогда!

Он закрыл глаза, и они снова обменялись страстным поцелуем.

– Я мог бы оставаться в тебе до самой своей смерти, – сказал он, по-прежнему сохраняя неподвижность.

Она сладко улыбнулась в ответ и обняла его крепче. И тогда он начал двигаться в ней взад-вперед, сначала потихоньку, потом – быстрее. Изоре казалось, будто ее уносит в прекрасный мир наслаждений, где золотыми всполохами сверкает блаженство. Она утонула в нарастающем возбуждении, от которого хотелось плакать, смеяться и кричать. Крошечная частичка ее тела, казалось, полыхала в огне, ежесекундно порождая порывы наслаждения, которое становилось все более острым, почти невыносимым. И вдруг перед ней возникло видение бушующего океана, и огромная волна, увенчанная пеной, подняла ее высоко в небо. Она взлетела, словно отданная всем ветрам, содрогаясь в невыразимом экстазе…

Спустя некоторое время она лежала на кровати, мечтательно улыбаясь и наслаждаясь упоительным ощущением расслабления и счастья, похожим на чудесное забытье, в котором больше не было места событиям прошлого.

Она ни на миг не задумалась, что именно делает Жюстен. А он, между тем, вышел из нее еще до того, как излилось семя, чтобы собрать его в специально приготовленный носовой платок. Мужчина встал и уже успел натянуть брюки.

Приподнявшись на локте, девушка успела заметить, как он выбросил что-то в печку.

– Что вы делаете? – поинтересовалась она ласково.

– Правило третье: не рисковать. Девушек и дам следует оберегать от неприятностей, – слегка смутился он.

Он продолжал предложенную Изорой игру, скрывая за ней восторг, силу своего желания и глубину чувств.

– Ах, могли бы не беспокоиться! – покраснела девушка.

– Что ты хочешь этим сказать?

Он снова присел на кровать и посмотрел на нее. Изора уже подняла бретельки комбинации, но и сейчас, с растрепанными волосами и обнаженными плечами, она показалась ему ослепительно красивой.

– Я говорю серьезно. И простите, что до сих пор «выкаю»… Просто ничего страшного не произошло бы. Я не смогла бы забеременеть.

Ответ обескуражил Жюстена. Он погладил девушку по щеке.

– Умнейшая из учениц, теперь вы даете урок своему профессору? – иронично заметил он.

– Моя кормилица Югетта была чуть-чуть ведьмой, а может, знахаркой. Родители отдали меня ей на воспитание младенцем, а потом забрали, но я тайком бегала ее проведывать. Она жила недалеко от фермы. Однажды, когда мне было тринадцать, случилось нечто, что очень меня испугало и встревожило. Ну, вы понимаете? Ничего не сказав матери, я побежала с вопросами к Югетте. Она все объяснила. Бедняжка, в свое время она родила дочку, которая через три месяца умерла. Это ей предназначалось молоко, которым Югетта меня вскормила… Так вот, моя кормилица очень горевала и не хотела пережить такое снова. Она стала считать свои «луны» – так она называла «плохие» периоды у женщин. И, уверяю вас, это сработало: больше детей у нее не было. И у моей матери тоже – Югетта и ее научила. Выходит, что незадолго до и сразу после «плохого» периода риска забеременеть нет.