Читать книгу - "Его самое темное желание - Тиффани Робертс"

полезно иметь немного времени для себя. Просто побыть мужем и женой. Или, э-э… парой?

— Мы тоже останемся, — сказала Эхо.

— Она будет в безопасности, — Эйден протянул руки за Хоуп. — Мы обещаем.

Кинсли наблюдала, как Векс передал ему их дочь.

— Но что, если она заплачет?

— Мы успокоим ее, — сказала Эмили, отступая назад.

— А что, если она проголодается?

— Ты сцедила столько молока, что ей хватит до завтра.

— Что, если…

Векс взял Кинсли за подбородок, повернул ее лицо к себе, а другой рукой обнял за талию, притягивая ее тело к своему.

— Если что-нибудь случится, огоньки немедленно приведут нас.

Кинсли медленно выдохнула, пытаясь успокоиться, и положила руки ему на грудь.

— Мы никогда раньше не расставались с ней.

— Ах, мой лунный свет… Я так же напуган, как и ты. Так же неуверен. Но ничто не удерживает нас от нее. Ни барьеры, ни проклятия. Здесь в ней будут души не чать, ее будут любить и защищать, и мы вернемся за ней до того, как над долиной забрезжит рассвет.

Она заглянула в его темно-красные глаза. Возможно, она слишком заботилась о ней, возможно, вела себя неразумно, но Кинсли видела, что ее беспокойство отражается в его взгляде. Они оба пережили столько потерь в своей жизни, оба были так опустошены разлукой, что им было тяжело расстаться с дочерью даже на короткое время. Очень, очень тяжело.

Но разве они не пережили худшее и не стали сильнее после этого?

И еще она увидела тоску во взгляде Векса, такую же тоску, которая горела в глубине ее сердца, взывая к нему.

— Прошло много времени с тех пор, как мы могли быть просто… парой, — сказала она.

Мэдисон усмехнулась.

— О, может, вы двое уже пойдете трахаться?

— Мэдисон! — огрызнулась Эмили с той зловещей угрозой, на которую, казалось, способны только матери.

— Что, мам? Мы все здесь взрослые люди.

Эйден откашлялся и кивнул в сторону Хоуп.

— И один ребенок, — пробормотала Мэдди. — Извините.

Векс усмехнулся, приблизил губы к уху Кинсли и заговорил глубоким, чувственным шепотом.

— Я действительно намерен трахнуть свою пару этой ночью.

Она резко втянула воздух, и ее внутренности сжались. Трахаться было новым словом для Векса, но всякий раз, когда он использовал его…

И я уже готова.

Эйден повернул Хоуп к ним и, нежно взяв ее за запястье, заставил помахать ручкой.

— Попрощайся с мамой и папой.

Подойдя к дочери, Кинсли запечатлела несколько поцелуев на ее щеках и голове.

— Мы вернемся, любимая. Мы обещаем.

Кинсли знала, что они были правы, и она действительно, действительно хотела немного побыть наедине с Вексом, но все равно было трудно оставить ее, даже на одну ночь.

Эмили прогнала ее.

— Идите. Убирайтесь оба.

Прежде чем Кинсли успела ответить, Векс подхватил ее на руки, прижимая к своей груди. Она обвила рукой его шею, и он потащил ее через парадную дверь в ночь.

Он крепко прижал ее к себе, взмыл в небо и полетел к каменному кругу. В отличие от пронизывающего зимнего ветра, он был твердым и теплым, а его глаза были полны пламенного желания и порочного обещания. Она была уверена, что долина прекрасна, особенно после вчерашнего снега, но не отводила от него взгляда.

Сердце Кинсли учащенно забилось, а мысли лихорадочно метались. Что он приготовил? Она прикусила губу, заставляя свое воображение успокоиться, иначе предвкушение только наполнило бы ее беспокойством.

Едва его ноги коснулись земли внутри круга вертикальных камней, как мир вокруг них изменился. Некогда сбивающее с толку путешествие теперь вызвало у Кинсли только волнение — даже большее, чем обычно, при данных обстоятельствах.

Ритуальная комната была такой же, как всегда. Темная, мистическая, наполненная силой. Векс понес ее к дверям в фойе. Но оттуда он не пошел ее вглубь дома, не в их спальню или библиотеку, не на кухню, чтобы удивить ее изысканным ужином на двоих.

Входная дверь коттеджа распахнулась перед ними, и когда Кинсли заглянула в нее, у нее перехватило дыхание.

— О, Векс…

Он вынес ее на улицу с зимним пейзажем, не похожим ни на один из тех, что она когда-либо видела. Чистый белый снег покрывал землю и ветви деревьев, а крошечные кристаллики льда сверкали на его поверхности, как многогранные бриллианты. Деревья были украшены красными и белыми пуансеттиями, а среди листвы сияли маленькие огоньки, похожие на бесчисленные мерцающие звезды.

И в воздухе не было ни малейшего намека на прохладу.

— Это… волшебно, — Кинсли посмотрела на Векса. — Так вот чем ты занимался, пока мы украшали нашу маленькую рождественскую елку? Ты украшал целый лес?

— Я полагаю, создание иллюзии мало чем отличается от украшения, — ответил он. — Это для тебя, мой лунный свет. Только для тебя.

Векс прошел по короткой тропинке, вымощенной резными камнями, в конце которой находилось ложе из папоротников и мха, обрамленная красными пуансеттиями. За ней возвышалась небольшая каменная стена, на которой не было снега. Десятки зажженных свечей на вершине камня создавали теплое, гостеприимное, интимное свечение.

Подойдя к ложу, он опустился на колени и усадил ее на него. Мягкие папоротники прогнулись под весом Кинсли. Она улыбнулась ему, когда он отодвинулся и сел на корточки, сложив крылья за спиной. Теплый ветерок развевал пряди его волос, и когда Кинсли вгляделась в его царственные черты, она снова вспомнила о том, каким неземным он был. Каким потрясающе красивым он был.

И он принадлежал ей. Ее пара, вторая половинка ее души.

Кинсли потянулась, чтобы заправить непослушные пряди его длинных волос за ухо, прежде чем провести тыльной стороной пальцев по его щеке.

— Я люблю тебя.

Он поймал ее руку и повернул лицо к ее ладони, целуя ее середину.

— А я тебя, — его губы переместились к ее запястью, оставляя на нем мелкие, нежные поцелуи. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз боготворил тебя так, как ты того заслуживаешь, моя Кинсли.

Она вздрогнула, когда магия пробежала по ее коже прямо перед губами Векса, заставляя рукав ее платья исчезнуть. Он поцеловал ее предплечье, каждое прикосновение его губ было таким нежным и дразнящим, таким возбуждающим.

— Прошло слишком много времени с тех пор, как я показывал тебе, кто ты для меня. Моя королева, — он прижался губами к внутренней стороне ее локтя. — Моя богиня, — его губы быстрее прошли вверх по ее плечу к шее, где он прохрипел: — Мое все.

Дыхание и сердцебиение Кинсли участились от его поцелуев, и она закрыла глаза, наклонив голову, чтобы предоставить ему доступ. Когда остальная