Читать книгу - "Сашенька - Саймон Себаг-Монтефиоре"

Они подрывают устои нашего государства, надеясь, что мы просто исчезнем. Но без нас, госпожа Винская, Россия погрязла бы в коррупции, над ней господствовали бы американцы. Мы, гэбисты, серьезно относимся к своим клятвам. Мы всегда будем стоять на страже Родины.

Катенька вздохнула.

Эти привычные лозунги ничегошеньки не значили в том мире, в котором жили они с Максимом.

— Я понимаю, о чем вы говорите, товарищ полковник, — сказала она «павиану». Тут дверь кабинета открылась и вошел пожилой мужчина в белом халате с металлической тележкой, на которой лежала гора синих папок; к углу каждой на резинке был прикреплен номер, на обложке — наклейка.

— Вот и мы, товарищ полковник. — Старик смачно сплюнул в медную плевательницу на своей тележке, возле которой крепко спала жирная рыжая кошка.

— Доброе утро, товарищ… господин архивариус, — поздоровалась Катенька, вставая и слегка кланяясь. Она узнала в нем настоящую архивную крысу, Квазимодо секретных материалов. В каждом архиве есть такие экземпляры, произошедшие от своеобразного вида троглодитов, которые некогда населяли полутемные подземные туннели и подвалы московских домов.

Они наделены определенной властью, Катенька как историк знала, что к ним нужно относиться с должным уважением, чтобы завоевать их благосклонность.

— Два дела из архива, товарищ полковник! Приятного дня! — Он передал папки «павиану», потом подтолкнул тележку к двери. Из-под кошки выполз очень тощий котенок.

— Можно узнать ваше имя-отчество, товарищ архивариус? — быстро спросила Катенька.

— Кузьма, — ответило привидение, сплюнув в плевательницу с монограммой КГБ. Это подарок за долгую службу?

— Я так вам благодарна за помощь, товарищ Кузьма. Вы, наверное, сами знаете настолько много, что впору самому писать воспоминания. Как ее зовут?

— Катенька кивнула на кошку.

— Кремер, — ответил Кузьма.

— Вы любите одесский джаз?

Кузьма кивнул.

— А как зовут котенка? Цфасман?

Кузьма даже не взглянул на Катеньку, не улыбнулся, просто на минутку остановился, поглаживая кошек, мурлыча что-то себе под нос, как отец, чьим детям сделали комплимент. Катенька угадала.

— Маленький Цфасман, да? Мой отец любит джаз, я выросла на этой музыке. Можно я в следующий раз принесу Цфасману и Кремер молока?

Кузьма в ответ лишь смачно сплюнул, плевок совершил два кульбита, прежде чем оказаться в наполненной до краев плевательнице. Катенька притворилась, что оценила это искусство.

— Спасибо, товарищ Кузьма, до свидания, Кремер и Цфасман. Архивариус захлопнул дверь.

— Вот ваши документы, дышите пылью на здоровье, — произнес «павиан». — Посмотрим.

Он зачитал вслух:

«Следственный архив, май/июнь 1939 года

Дело № 16373, Главное управление госбезопасности

Иван Николаевич Палицын».

Он взял папку и так резко положил ее на стол, подняв облако пыли, что Катенька невольно вздрогнула. Она пробежала глазами привычные архивные реквизиты на обтрепанной коричневой обложке: «фонд», «опись», «папка».

— Я могу делать записи?

— Да, но мы оставляем за собой право просматривать их. В 1991 году мы позволили скопировать слишком много материалов зарубежным агентам влияния, к процедуре стали относиться спустя рукава. Что вы надеетесь найти?

— Имеет ли Палицын какое-либо отношение к моим клиентам…

— Вы можете найти некоторые ответы, но даже сейчас вам не дозволено знать все.

— Вы не знаете, у него была жена, дети? — «Павиан» кивнул, положил поверх других папок тоненькую папочку. — На жену Палицына заведено отдельное дело, вот оно. Хотите посмотреть?

Катенька взяла папку и прочла:

«Следственный архив, май/июнь 1939 года

Дело № 16374

Александра Самойловна Цейтлина-Палицына».

— Самойловна, Цейтлина. Нерусское отчество, фамилия, в те дни в партии было полно таких, позже многие оказались предателями, — сказал «павиан», заглядывая ей через плечо. Он открыл первую страницу дела. В нем имелась фотография.

— Вот, смотрите: снимок, сделанный в день ареста.

Катенька взглянула на фото, ее сердце учащенно забилось.

Она увидела женщину с полными полуоткрытыми губами и проницательным взглядом.

— Она красавица, кем бы ни была. — Катеньку внезапно очаровала и тронула эта фотография.

— Да, она была хорошо известна, эта Далила. Потом она исчезла!

— Можно посмотреть дело? — Катеньке не терпелось избавиться от контроля «павиана».

— У вас полчаса. — Он пододвинул ей папку, потом сел за стол, не сводя с Катеньки взгляда.

— Чтобы просмотреть эту папку?

— Обе. Таковы правила.

— Можете пока заняться своими делами, товарищ полковник, — самоуверенно заявила Катенька.

— Моя работа — наблюдать за вами, — был ответ.

9

Катенька положила снимок поверх папки, которую придвинула к себе поближе. Глаза, в которых отразилась вспышка допотопного фотоаппарата, казалось, выражали чувство вины и избегали Катенькиного взгляда.

— Привет, — прошептала Катенька, как будто фотография могла ей ответить, послать какой-нибудь знак, подмигнуть этими умоляющими глазами. — Ты кто?

К внутренней стороне папки была приколота потертая, грязная полоска бумаги, где должны расписываться все, кто смотрел дело, но она была пустой. Никто никогда не читал его. Катенька взяла первую страничку с краткой биографией:

«Александра Самойловна Цейтлина-Палицына (она же товарищ Песец) родилась в Санкт-Петербурге в 1900 году. Национальность: еврейка. Член партии с 1916 года. Последнее место работы: редактор журнала «Советская женщина».

Образование: Смольный институт благородных девиц…

Родители: отец — барон Самуил Цейтлин, банкир, затем работал специалистом в наркомате финансов, в наркомате внешней торговли, в Госбанке, уволен в 1928 году, в 1929 г. сослан, в 1937 г. арестован и осужден на 10 лет лагерей. Мать — Ариадна Цейтлина, урожденная Бармакид, умерла в 1917 году.

Брат матери: Мендель Бармакид, еврей, член партии с 1904 года, в 1911–1939 гг. член ЦК ВКП(б) , арестован в 1939 году.

Брат отца: Гидеон Цейтлин, писатель.

Беспартийный. Еврей.

Супруг: Иван Палицын, родился в 1895 г. в Санкт-Петербурге, русский, член партии с 1916 г., в браке с 1922 года, арестован в 1939 году, последнее место работы: замнаркома внутренних дел СССР.