Читать книгу - "Жемчужина Санкт-Петербурга - Кейт Фернивалл"

Уже скоро. Он растянул твердые губы в улыбке, наблюдая, как огонь поглощает последние остатки карточки. Очень скоро так же исчезнет и инженеришка.

Йенс быстрыми сильными движениями водил щеткой по бокам своего коня, Героя. Он только что узнал, что с фронта вернулся генерал Крымов. С собой он привез рассказы о тысячных потерях русской армии и нехватке продовольствия и оружия, которая так остро ощущается на передовой. Солдаты умирали не в бою с врагом, а в окопах, от голода и холода. А те, кто не умирал, гнили заживо и шли в атаку в рваных сапогах, подвязанных веревками. Войска были практически безоружны. Отравляющие газы слепили солдат. Не хватало припасов. Не хватало одеял. Не хватало веры в командование. Отчаяние и невыносимые условия заставляли людей тысячами покидать позиции.

— У кого повернется язык их осуждать? — пробормотал он и в ту же секунду услышал звук подъезжающей к дому кареты.

— Ваша графиня пожаловала, — с улыбкой сообщил Лев Попков.

— Она не моя графиня, дурья твоя башка.

Казак любил время от времени заглядывать в конюшню и испытывал величайшую радость, когда ему удавалось вывести Йенса из себя. В тот день, когда Валентина уехала из родительского дома к Йенсу, семью Ивановых покинул и Попков. Никто не знал точно, где он теперь жил и чем занимался, но за эти годы здоровяк отпустил густую черную бороду и, похоже, наслаждался свободой. Когда Валентине нужно было разучить какоенибудь новое произведение для очередного концерта, она любила оставаться одна (это помогало ей сосредоточиться), поэтому Йенс по вечерам, чтобы не мешать ей, обычно уходил проведать Героя и выкурить сигаретудругую во дворе. Довольно часто в такие дни к нему присоединялся Попков, который откуда ни возьмись появлялся в конюшне с колодой карт и бутылкой водки.

Лишь один раз они повздорили, причем изза Валентины. Это случилось в самом конце прошлого года, незадолго до Рождества, в ночь, когда заговорщики убили Распутина и бросили его тело в Неву. Попков гдето услышал, что якобы в Петроград вернулся Аркин, и ему не терпелось сообщить об этом Валентине, но Йенс был против и заявил, что этого нельзя делать ни в коем случае. Они поспорили. Закончилось тем, что Йенсу пришлось прибегнуть к единственному способу вдолбить чтолибо в эту упрямую голову и он пустил в ход кулаки. Завязалась драка.

— Боже, что с тобой случилось? — в тревоге воскликнула Валентина, когда он наконец вернулся в дом, злой как черт.

— Попков со мной случился, — огрызнулся он.

Она рассмеялась и, когда стала промывать царапины и ушибы, не пожалела его да еще и поддразнила:

— Боюсь, как бы он тебя бешенством не заразил.

Но сейчас у Йенса не было никакого желания встречаться с графиней. Он поставил перед Героем ведро воды и, подняв глаза, с удивлением увидел не графиню, а Алексея, ее сына, который замер в дверях, не решаясь войти.

— Алексей! Доброе утро. Проходи. А мама тоже здесь?

Мальчик просиял и вошел в конюшню. Увидев его, Герой поднял голову и негромко заржал, приветствуя старого знакомого. Мальчик вытянулся, руки и ноги его удлинились, но движения все еще были неловкими. Двенадцатилетний молодой человек на мир взирал спокойными, чистыми, зелеными, как изумруд, глазами.

— Она в карете, дядя Йенс. Я зашел попрощаться. Мы с мамой уезжаем из Петрограда, и мне захотелось увидеть вас.

Он смущенно пожал плечами.

— Уезжаете из Петрограда?

— Мама говорит, здесь стало опасно.

— Куда вы едете?

— В Париж.

Чтото тревожно кольнуло Йенса в сердце. Ему не хотелось терять мальчика. Он положил руку на плечо юного Алеши, почувствовал напряжение в нем.

— Я буду скучать по тебе. По нашим прогулкам на лошадях в лесу.

Мальчик с несчастным видом кивнул.

— Я не хочу уезжать.

— Мама права. Здесь небезопасно.

— А вы? Вы же не уезжаете.

Йенс улыбнулся.

— А я социалистам неинтересен. Я же датчанин. Так что не волнуйся за меня, мне ничто не угрожает.

Алексей внимательно посмотрел на Йенса.

— Честно?

— Честно, — солгал Фриис.

Ответ успокоил мальчика.

— Да и к тому же, — прибавил Йенс, — мне ведь нужно приглядывать за наследниками Аттилы.

Двое потомков белой мыши все еще жили в мышином замке на потеху Лиде.

Алексей неуверенно переступил с ноги на ногу.

— Что? — мягко спросил его Йенс.

— Я вам вот что принес. — Мальчик достал из кармана коричневый бумажный пакет, протянул его Йенсу и залился краской.

Йенс заглянул внутрь и от удивления присвистнул. В пакете лежали золотые серьги и алмазный браслет.

— Не думаю, что они мне пойдут, — улыбнулся инженер.

— Нет, это не вам… — Щеки Алексея загорелись огнем, но тут он увидел насмешливое выражение лица Йенса и рассмеялся. Мальчик быстро огляделся по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто, но в конюшне, кроме них, никого не было. Попков кудато исчез. — Мама достала из сейфа все свои украшения и теперь прячет их, зашивает себе в одежду, даже в баночки с кремом для лица запихивает.

— Правда?

— Да. Она говорит, что их могут украсть.

— Наверное, твоя мама права.

— А это она оставила, потому что говорит, что у нее места и так не хватает, а эти штуки почти ничего не стоят. — Он посмотрел на бумажный пакет. — Но, помоему, они всетаки чегото стоят.

— Ты прав, Алексей, но, я думаю, дело в том, что у твоей мамы просто много действительно очень дорогих украшений, поэтому эти для нее и правда не так уж важны.

— Ну а я захотел их вам подарить. Спрячьте их. Вдруг вам пригодится… — Он снова пожал угловатыми плечами.

— Спасибо, Алексей. — Йенс был тронут. Он крепко обнял мальчика. — Я буду очень скучать по тебе. — Он отступил от ребенка и положил ему на плечи руки, удивленный благородством молодой души. — Не бросай верховую езду, договорились?

— Договорились. — Мальчик быстро заморгал, на глазах у него выступили слезы. — Дядя Йенс, спасибо вам за…

Фриис потрепал его по волосам.

— Попрощайся с Героем, а я пока схожу поговорю с твоей мамой.

Он быстро покинул конюшню и подошел к карете. Графиня была печальна, в серьезных глазах — тоска.

— Так ты уезжаешь из России?

— Да.

— В Париж?

Она улыбнулась и качнула головой.

— Мы так говорим. На самом деле мы едем на восток.

— Путь не близкий.

— Но это гораздо безопаснее, чем перебираться через линию фронта на западе.