Читать книгу - "Возвращение герцога - Барбара Картленд"

Айлин так спешила, что, когда она снова вошла в кабинет, щеки у нее горели.

— Ленч будет готов с минуты на минуту.

Надеюсь, он понравится вашей светлости.

Герцог взглянул на нее и спросил:

— Вы не присоединитесь ко мне, мисс Эшли?

— Нет, нет, ваша светлость! Я ем в своей «комнате.

Подумав, она добавила:

— После ленча я готова продолжить разговор с вашей светлостью. Я буду ждать здесь на случай, если вдруг понадоблюсь вам.

Она присела в реверансе и, пока он допивал вино, вышла из комнаты.

Герцог вошел в столовую и сел в резное с высокой спинкой кресло, в котором сидели за столом все его предшественники.

Пока миссис Берд относила кларет, Айлин вынула из печи суповую миску, отыскала серебряную ложку с изображением родового герба и помогла миссис Берд перелить суп в серебряную супницу.

Когда омлет был готов и аппетитно подрумянился сверху, девушка отнесла его и овощи в буфетную, чтобы старику Берду не пришлось далеко ходить за ними.

В свое время он был превосходным дворецким и отлично знал, как следует прислуживать герцогу за столом, но больные ноги уже не позволяли ему двигаться так быстро, как требовалось.

К счастью, к омлету нашелся еще молодой картофель, который Айлин сама накопала днем раньше, и зеленый горошек.

В завершение старый дворецкий принес крохотный кусочек сыра и, словно оправдываясь, сказал:

— Боюсь, ваша светлость, мы не в состоянии предложить вам еду, к которой вы, должно быть, привыкли. В последнее время нам приходилось довольно трудно, и мы можем только надеяться, что с приездом вашей светлости дела пойдут лучше.

— Потому что хуже уже быть не может, да? — иронически осведомился герцог.

— Нам нелегко было сводить концы с концами, ваша светлость, — ответил дворецкий. — Ее светлость очень переживала, когда после смерти его светлости узнала, как плохо обстоят дела в имении.

Айлин затаила дыхание, понимая, что старик-дворецкий не хотел, чтобы ее обвиняли в бедности и запущенности аббатства.

— Как я слышал, леди Айлин уехала на север?

Айлин снова застыла в напряжении, судорожно пытаясь вспомнить, предупредила ли она об этом дворецкого.

— Да, ваша светлость, — сказал он, и девушка вздохнула с облегчением.

Герцог, доев сыр, выпил еще один бокал кларета и встал из-за стола.

Айлин проскользнула в кабинет и скромно встала у окна в ожидании возвращения герцога.

Он вошел. Она сделала реверанс и спросила:

— Вы хотите поговорить со мной сейчас, ваша светлость, или же предпочитаете сначала отдохнуть?

— Я пока еще не знаю, где тут можно отдохнуть после обеда, — саркастически заметил герцог. — Уж лучше, мисс Эшли, поведайте мне всю эту печальную историю от начала до конца. Надеюсь, вы уже поели?

— Да, благодарю вас.

На самом деле она ограничилась куском хлеба, испеченным миссис Берд поутру.

Ее волновало, что супруги Берд тоже остались без обеда. Холодная крольчатина, которая еще оставалась в кухне, ушла на суп.

Айлин понимала, что герцогу придется открыть всю правду, как бы горька она ни была, и уповать на то, что он сможет найти выход из положения.

Она опустилась на стул около стола, не дожидаясь, пока герцог предложит ей сесть, и начала свой рассказ.

Девушка объяснила, что ее отец первые годы жил на проценты от вложенных денег и доходы с имения.

В то время фермеры еще процветали. Это продолжалось до тех пор, пока правительство не разрешило ввозить в страну дешевые продукты. Однако некоторые хозяйства продолжали сдавать землю в аренду за достаточно высокую плату.

Мало-помалу все арендаторы ушли, и землю стало некому обрабатывать. Фермы приносили одни убытки, в том числе и та, которая снабжала пропитанием обитателей дома.

Ее отца это не волновало. Он продолжал вести тот образ жизни, который ему нравился: охотился, содержал огромное количество лошадей и ездил в Лондон со своей женой.

В Лондонский сезон они бывали на торжественных приемах во дворце, где герцогиня появлялась в блеске фамильных драгоценностей.

В конце концов отец понял, что средства не позволяют больше вести прежний образ жизни и придется довольствоваться жизнью в имении.

Затем, неожиданно скончалась герцогиня, Дэвид был убит, сам герцог в результате несчастного случая остался калекой.

С того момента с каждым месяцем положение ухудшалось.

Закончив рассказ, Айлин вдруг осознала, что все это время герцог внимательно слушал, глядя ей в лицо, и не разу не перебил ее.

Она неожиданно смутилась и замолкла.

Герцог продолжал хранить молчание, и девушка с отчаянием в голосе произнесла:

— Вот что здесь произошло, и если вас удивляет моя горячность, прошу вас понять, ваша светлость, что мой отец… был весьма близок к покойному герцогу, поэтому мне… так тяжело видеть все беды семьи Бери.

— Я должен быть вам благодарен за ваше понимание и столь неравнодушное отношение к семье, мисс Эшли. — Впрочем, в голосе герцога не слышалось благодарности. — И теперь, — продолжал он, — раз уж вы ясно дали мне понять, что все это касается вас так же живо, как и меня, я хотел бы выслушать ваше мнение по поводу того, что можно предпринять.

Айлин собралась с духом.

— Если, как я предполагаю, у вашей светлости нет денег, чтобы наладить хозяйство, то, поскольку вы не можете продать дом, то, чтобы он не превратился в руины, надо…

Она помолчала, а потом быстро проговорила:

— Может быть, вам придется трудно, но я чувствую, что вы можете спасти дом и имение!

— Что заставляет вас так думать?

Айлин развела руками.

— Не знаю… Здесь нужен человек с чувством ответственности, который готов… там, где потребуется, действовать достаточно безжалостно.

— Что вы имеете в виду?

— Я думаю, вам придется быть, в некотором смысле, безжалостным, если вы хотите сохранить имение.

Стараясь не смотреть ему в глаза, она сказала:

— Возможно, если продать кое-что из вещей… конечно, это незаконно, но… это не будет плохим поступком, когда речь идет… о спасении Дома.

Какое-то время герцог молча смотрел на нее.

Затем сказал:

— Не ждал от вас такого предложения, мисс Эшли!

— Это, конечно… нехорошо и нечестно, но… другого выхода нет, — печально и тихо сказала Айлин. — Здесь есть две картины Ван Дейка, довольно ценные… Еще есть картина Гольбейна. Она так… прекрасна, что нестерпимо больно будет с ней расстаться, но… за нее дадут немало денег!